Ловко перетянув ему жгутом плечо, стараюсь вспомнить клятву Гиппократу. И слова Шахова о том, что нашей клинике нужны такие спонсоры, как мой бывший муж. А я люблю нашу клинику, она мне как второй дом. Поэтому сделаю все, что от меня зависит для того, чтобы Даниил поделился своими денежками.
– Работай кулаком, – говорю я, протирая спиртовой салфеткой сгиб локтя Городецкого.
– Прям при тебе? – ухмыляется бывший, пошло приподнимая брови.
– Уволь. Обойдусь без этого зрелища. Сожми кулак, – командую, нащупав вену, аккуратно ввожу иглу. – Расслабляй.
Подставляю три пробирки одну за другой и убираю ждут.
Глаза на Данилу не поднимаю, но чувствую, как он пялиться. Внимательно следит за моей работой, расслаблено восседая на больничной койке. И все еще без футболки.
Этот факт я обнаруживаю, когда заматываю локтевой сгиб Городецкого бинтом, и прижимаю его руку к голому торсу, веля так подержать минут десять. Кожа у него гладкая и горячая, а темноволосая дорожка на животе убегает прямиком под хлопковые серые штаны… Ой, по фигу, ладно.
– Не хочешь надеть футболку? – интересуюсь я, снимая перчатки.
– Зачем? Если так я могу смущать тебя.
Пожимаю плечами, убираясь.
– Ты меня не смущаешь.
– Волную?
Громко фыркаю.
– Вот еще.
– Дезориентирую?
– Ха.
– Шокирую?
– Нет.
– Заставляю твои трусики становиться влажными?
– Не забывай, что клизма может сделать влажными твои трусики, – напоминаю сладко.
А что? Пока это мой единственный рычаг давления на этого зарвавшегося хама. Будет и дальше пошлить – без шуток пропишу очистительные процедуры.
– Жестокая женщина. Я тебя боюсь, – обворожительно улыбается Городецкий.
Немного опустив подбородок, смотрит на меня исподлобья своими ультрамариновым глазами, и заставляет в моем животе что-то сладко сжиматься.
Когда-то я за эти глаза готова была свернуть горы и осушить океаны. А сейчас… Без понятия, что я чувствую. От раздражения из-за того, что Даниил имеет надо мной какую-то власть, врученную ему руководством клиники, и теперь я должна его обхаживать и лечить. До… Легкого любопытства. Мы не виделись слишком долго, и мне слегка интересно осталось ли в этом самоуверенном и чужом мужчине что-то от того парня, в которого я влюбилась в семнадцать лет, а затем и вышла замуж в восемнадцать.
– Что тебе от меня надо, Городецкий? – сложив руки на груди в защитном жесте, решаю задать мучивший меня вопрос в лоб. – Ты можешь позволить себе любого врача в любой клинике в стране, думаю и за ее пределами тоже. Так почему мы оба здесь? Я, например, собиралась держаться от тебя подальше.