Рядом недовольно завозился и заворчал Сергей. Не желая очередного скандала, на который у нее просто не было сил, молодая мама наконец смогла подняться и побрела к надрывающейся дочке. У Оксанки опять полез очередной зуб, и уже третью ночь подряд она давала жару своим родителям. Днем, правда, тоже было не легче. Ксении иногда начинало казаться, что она находится в каком-то бесконечном временном промежутке, где день сменяется ночью раз за разом, и это не закончится никогда.
Достав рыдающую дочь из кроватки, девушка поспешила выйти с ней в другую комнату, где и принялась ходить из угла в угол, в надежде, что укачивание успокоит голосящую страдалицу. И, действительно, постепенно рев сменился громкими всхлипываниями, а затем и мерным сопением. Вернувшись в спальню и уложив заснувшего ребенка, Ксения взглянула на светящийся циферблат часов – «05.45» – отображалось на экране.
Через пятнадцать минут мужу вставать, поэтому ложиться смысла уже не было. «Может, удастся спокойно поговорить?», – мелькнула в голове слабая надежда. Взгляд невольно зацепился за большое старинное зеркало, и Ксения с грустью принялась рассматривать себя. Боже мой, в кого она превратилась? Где та веселая хохотушка Ксюша, от чьей солнечной улыбки, казалось, все вокруг становилось светлее, и перед которой не смог устоять первый парень их факультета Сережка Золотов? Кто эта замученная, бледная и растрепанная, с потухшими глазами женщина?
– Мне ведь всего девятнадцать! – прошептала девушка. – А выгляжу лет на десять старше. Какой кошмар!
– Конечно, кошмар, – раздался за спиной недовольный голос мужа, – когда ты в последний раз красилась? Я уж молчу, что не помню, когда ты последний раз разговаривала со мной, не зевая.
– Сереж, – Ксюша развернулась к взъерошенному парню, – ну ты же знаешь, что Оксанка опять с зубами мается. Я не сплю ни днем, ни ночью. Какое – краситься?! Может, ты сможешь сегодня прийти пораньше и хотя бы погулять с ней?
Сергей скорчил недовольную гримасу, но неохотно кивнул.
– Я попробую, – проворчал он, – но ты же знаешь, что у меня сессия скоро, и на работе Сан Саныч терпеть не может, когда кто-то отпрашивается. И вообще, другие же матери как-то справляются, почему ты все время ноешь? И не успеваешь ничего – дома бардак, а когда я ел что-то другое, кроме магазинных пельменей и полуфабрикатов, я вообще уже не помню.