– Есть же формулы: словесные, жесты, тексты, символы. Помнишь? Мусор из Академии, рассказывал… формула метаморфозы всегда задаётся по следующему правилу… хотя, проще объяснить её суть так… – мужчина стал более задумчивым и проницательным, – в далёкие времена, когда ни леса, ни горы, ни моря, ни океаны не существовали, а была бескрайняя пустыня Рокзархи от горизонта до горизонта и боги только и делали, что конфликтовали друг с другом, и пытались придать форму песку…
Петир махнул правой рукой, сжал её в кулак, повернул его большим пальцем вниз. Тогда из кулака чудесным образом стал сыпаться песок.
– Чтобы сформировать из него хоть что-то, потребовалась бравая масштабная война, где боги пустыни сражались и их кровь пропитала почву, превратив песок в землю и глину. Он стал пластичным, он стал податливым…
Наставник взял за левую руку ученика. Песок стал происходить из руки ребёнка, как вдруг она стала рассыпаться, вместе с ним. Ребёнок занервничал, он перестал чувствовать её от самого плеча.
– Мы одной природы с камнями. Мы из песка. И когда умираем, превращаемся в песок. Кровь богов нас покидает, тогда мы рассыпаемся… это значит и создание, и смерть. Но ты властен над самим собой, своей формой. Ибо ты маг, а как маг, ты ближе к богам. Твоя воля выше природы, дарованной ими. Измени свой закон, закон своей формы…
Рука дитя принялась исчезать: песчинка за песчинкой в согласии дружного потока – они стали падать вниз к траве. Ученик стал что-то подозревать:
– Что?.. Я… я не понимаю, я умру? Что у меня с рукой? – ребёнок впал в панику, его голос стал дрожать, а к глазам подступили слёзы – Нет. Стой, мне страшно. Я не хочу, хватит!
Зловещая ухмылка Петира не оставляла надежды… нужно действовать. Ученику пришлось вникнуть в слова наставника, ведь, казалось, от этого могло зависеть, останется ли на месте уже совсем никакая ручонка.
Так смешно тужился ребёнок, теряя слезу за слезой, каждая стекала по милым немного пухлым щёчкам, что лицо учителя стало более нежным и злость мигом перешла в улыбку забавы, хотя, конечно, дитю совсем уже было не до смеха.
Образы богов. Мускулистых, жестоких, переменчивых… их танец битвы смешался с бескрайним пространством пустоши земли из сказок, рассказываемых и прежде, но отцом. Бесконечная боль и ничего. Страх и грубость, мужественность. Эйфория мысли и без намёка на межевые камни у силуэтов, и всё плясало у глаз и пред станом волшебника у ребёнка в голове.