– Храбрый Тидид Диомед, о мой друг драгоценный! Вижу могучих мужей, летящих к нам на конях биться с тобою! Мощь их неизмерима: один – прославленный лучник Пандар, гордящийся тем, что бесстрашным рожден Ликаоном. С ним же рядом стоит в колеснице Эней, родитель его добродушный Анхис, а мать – Афродита богиня. Взойди же скорей в колесницу и вспять быстро мы уклонимся. Так бросаясь сражаться в самых передних фалангах, жизнь свою скоро погубишь!
Грозно взглянув на него, ответил с осужденьем суровым Диомед многомощный:
– Смокни! Не говори мне об уклоненье от битвы, к нему ты меня не приклонишь. Я тебе не Ахилл, который, хоть и считается самым храбрейшим, но сидит вдали от сраженья в безопасном шатре и на трофейной форминге песни о героях бряцает. Не в породе моей, чтоб я отступил среди боя или спрятался от сражений, охваченный трепетом: крепка еще моя сила! Мне даже лень всходить в колесницу; навстречу обоим пешим пойду. Обоих этих мужей назад быстроногие кони отсюда не унесут в Илион, – и один-то едва ли спасется, говорю я тебе. Если Афиною мне будет дарована слава жизни лишить их обоих – ты коней наших здесь удержи, вокруг поручней обмотав крепкие вожжи. Сам же вперед устремись, о конях помышляя Энея, и от троянцев гони их к ахейцам в стан корабельный. Кони те из породы, что когда-то Зевес Громовержец Тросу дал, как выкуп, за сына его Ганимеда, – они превосходят всех коней, живущих под луной и под солнцем. Тайно Анхис от коней этих племя похитил, к ним кобылиц подослав, украдкой от Лаомедонта. Шесть жеребят у него родилось приплода в конюшне. Сам четырех у себя он оставил и кормит из яслей, сыну Энею отдал двух коней, разносящих ужас в сраженьях и, если мы коней тех захватим, стяжаем великую славу.
Пока Диомед и Сфенел меж собою взаимно вещали, к ним примчались враги, погоняя своих особенных лошадей быстроногих. Первым крикнул многомощному сыну Тидея блистательный сын Ликаона:
– Диомед, духом могучий! Вижу, что не смирен ты моей пернатой стрелой. Сейчас попытаюсь это сделать копьем, им вернее уметить!
Так сказав, мощно Пандар бросил в Диомеда копье, и все кожи щита пронзило его острое жало, и со звоном ударилось в латы. Радостно смеясь, громко воскликнул Диомеду блистательный сын Ликаона:
– Ранен ты в пах, и насквозь! Уж теперь, я надеюсь, недолго ты сможешь держаться, и будет мне, наконец, дарована Мойрой великая слава!