– Я же не прошу тебя остаться со мной.
– Ты не просишь! – остановилась она, театрально взмахнув сигаретой, – Ты не просишь, но имеешь такой постный вид, что я чувствую себя монстром! Я же честно говорю, что ещё ничего не решила!
И она врала. Желание уехать от скучной жизни со мной, было очевидно. Она давно приняла решение и уже проживала его в фантазиях, предвкушая свою «незаменимую«помощь тем, кто в ней не нуждался.
– Ты думаешь, они не справятся там без тебя? – предпринял я слабую попытку настроить разговор на искренность.
– Конечно нет! Я не раз летала в эту страну – знаю там кучу людей. И о жилье могу быстро договориться! – в запале проговорила она. – И ты не беспокойся! Я всё улажу и сразу вернусь.
Вопрос «зачем?» застрял в моем сознании, в груди дотлевала боль. Но я лишь улыбнулся ей в ответ.
Суетливые объятия в аэропорту, короткие фразы, бездушный поцелуй – вот всё, чем закончились мои отношения с Владой. Я долго наблюдал, как она проходит регистрацию, провожал взглядом в толпе, улетающих её рейсом. И всё ещё стоял в коридоре, когда абсолютно все скрылись. Влада ни разу не обернулась.
***
Я не боялся одиночества. Мы с этим чудовищем были «на ты». Думаю, Влада и уехала, потому что знала, что не выдержит такой конкуренции. Её постоянные попытки вовлечь нас в чью-то судьбу – проблемы одной семьи или целой страны – оканчивались моим, тем самым, «постным» участием. Я видел всё под другим углом, без эмоций, не задавая нервного темпа проблеме – будь то чей-то переезд или даже смерть. Не сопровождал «положено скорбным» взглядом процессию похорон её родителей, не спорил с каждым о политике и политиках, как и не стремился быть напоказ безразличным. В общем, не делал никаких попыток оседлать волну современности.
Не найдя выхода своей бурлящей, но безвекторной энергии со мной, Влада решила помогать друзьям преодолевать тяготы скучного существования в стране и горячо агитировала за переезд в места более тёплые и приветливые. О некоторых, к слову, она знала не много, лишь то, что позволяли высоченные ограждения пятизвёздочных курортов. В этом был весь альтруизм Влады. Но на самом деле, она была добрая девочка. Просто эта энергия доброты била через край и иногда топила все вокруг.
Отправным моментом её судьбоносных решений стал наш разговор о совместных планах. Конечно, она надеялась присоединить меня к заманчивой лёгкости существования, а я… Я надеялся, что она сильнее и смелее. И зачем теперь вспоминать? Думаю, мне всё-таки было больно. Всегда и везде легче стоять вдвоём. Но всё, что я почерпнул из истории человечества, я ведь историк, – если ты начинаешь думать и анализировать, то обречён на одиночество.