Мы сегодня обсуждали софизм, через те труды, которые мне удалось прочесть и понять ранее.
– Платон сложен гуманитариям. Люди аналитического склада сознания видят в его диалогах сплошь геометрически правильные фигуры, сложенные в бесконечно прекрасный узор бесед, – говорил Симон.
– Ты опять.
– Конечно, Павел. А ты опять упрямишься. Это будет самый лучший пример. Ты поймёшь не сразу, но поверь, определённо почувствуешь результат.
На протяжении каждых вечеров я периодически отлучался делать кофе. В этот раз, когда я вернулся в гостиную, в комнате Симона не было. Но вот щёлкнула дверь, и он вошёл с большой коробкой в руках, доверху наполненной книгами.
– Отсюда ничего нельзя выносить, – сказал я.
– Но вносить-то можно, – ответил он. И стал доставать по очереди книги из коробки, ища пару ей в моих шкафах.
– Некоторые вещи недоступны или очень трудны для понимания, поэтому у каждой из них есть свой ключ, – говорил он.
Я сидел и молча пил кофе, наблюдая действие до конца. Когда Симон закончил, он подал мне первую пару книг и устроился в кресле напротив со своей кружкой.
Я посмотрел на книги.
– Ты с ума сошёл? Ты подобрал пар восемь, не меньше!
– Ты сам сказал, что хочешь по-прежнему. Ты же учил древнегреческий.
– Ну не настолько, чтобы читать на нём! – я был в ужасе. – Тут с родным языком можно погрязнуть на годы, а с древним, ещё и мёртвым!
– Павел, прекрати! Ты же понимаешь для чего всё это.
– Для чистоты эксперимента, – вставил я угрюмо.
– Павел-Павел, ты в меня не веришь, – посмеивался мой друг.
«Мой друг» – как это странно звучало. Даже в мыслях. Я отложил книги.
– Сколько тебе лет? – спросил я.
– Мы – одногодки, – спокойно ответил он.
– У тебя есть семья? – настроился я закрыть пробелы в знании своего друга.
– У меня есть дочь.
Это было неожиданно.
– Это немного грустная история, – продолжил сам рассказывать Симон, видя моё смущение и интерес. – Мы с её матерью были дружны с самого детства. Наши семьи жили рядом. Война в стране разлучила нас на время, и встретились мы уже в самой спелой юности. Результатом стала дочь. Мы обвенчались сразу, а вот оформить всё в положенном порядке нашей страны не успели. Помешали её болезнь и смерть.
– Где девочка сейчас?
– Дома, в Греции.
Получалось, Симон вырос там. И ко мне вплотную подкралась догадка, что он неспроста сегодня так охотно делится своей жизнью.