На уроках в школе я часто витал в облаках, рисуя на полях разные картинки, играя сам с собой в крестики-нолики. Я сидел на последней парте, сидел один, но учителям, несмотря на то, что они видели, чем я занимаюсь, тяжело было как-то на меня воздействовать, потому что я при всем этом достаточно хорошо учился. Не знаю, почему, но учеба давалась мне легко. Заданное на дом я умудрялся сделать и выучить в перерыв после этого же урока, и, таким образом, весь вечер после школы был полностью в моем распоряжении.
В детском доме при отсутствии на меня жалоб из школы и видя мои оценки, никто даже не вникал, как у меня дела по учебе, что меня вполне устраивало. Моими любимыми предметами стали математика и физкультура. И если с любовью к физкультуре все понятно, то любовь к математике возникла целиком и полностью благодаря нашему учителю. Молодой парень, только после педагогического института, он с легкостью находил общий язык с детьми и умел очень интересно с помощью необычных примеров и ярких аллегорий преподнести непонятное понятно.
Учеба шла своим чередом, день за днем. Началась моя любимая стабильность, когда я знал, что будет завтра, послезавтра, через неделю и даже через месяц. За первые три года учебы со мной произошло несколько особенно запомнившихся мне историй. Первая – это несправедливость и навешенное на меня клише.
Обычно я приходил в школу рано, задолго до начала занятий, но в тот день почему-то задержался и едва не опоздал к началу первого урока. Зайдя в класс, обнаружил, что все дети молча сидят на своих местах, сложив перед собой руки, а наш классный руководитель, Надежда Марковна, ходит около стола. Я помню ее достаточно хорошо: классический учитель советского образца, ей было около шестидесяти лет, может, чуть больше. Ее редкие черные, местами седые, волосы всегда были собраны в идеальный пучок на затылке, полное отсутствие макияжа, она носила строгое, слегка мешковатое серое платье в пол и черные, начищенные до сияющего блеска туфли без каблука. Женщина строгая, не делающая никому поблажек, но справедливая. Когда нужно было ругать, она ругала, когда нужно было хвалить, она хвалила. Надежда Марковна умудрялась уделять время в течение дня абсолютно каждому и говорила с нами не только об учебе, но и о жизни. До того самого дня я считал ее справедливой.