6, 7 и 8 января. Сын болеет после похода без шапки и шарфа. Нина Анатольевна пулей мчится в ближайшую аптеку, снова преодолевая бесконечные сугробы, растущие всё выше и выше около пешеходных переходов. Вся мокрая, усталая и раздражённая она возвращается домой, в спешке начинает лечить сына, одновременно варя куриный бульон для него и выслушивая ругань мужа.
Ночь. Дети спят в своих кроватях, муж, выпив пустырнику, похрапывает и что-то лепечет под боком, на потолке мерцают огни проезжающих мимо дома автомобилей. Нина Анатольевна наконец выдыхает и тихо радуется: каникулы закончились, завтра на работу.
За окном пышное торжество майской жизни. Надрываются в своих трелях птицы, жужжат и носятся огромные жуки, коты, позабыв обо всём, ищут своих ненаглядных хвостатых подруг.
А в классе душно и тихо. Лишь бьющаяся о стекло жужжащая муха, попавшая в западню, и монотонный голос учительницы нарушают липкую тишину, повисшую в помещении. Переполненные знаниями головы учеников склонились над открытыми дневниками. Одни с приятным чувством выполненного долга вписывают цифры в строки предметов, другие с видом отправленных на плаху рисуют «лебедей», за которых их потом казнят родители, а третьи, коих большинство, с тоской поглядывают в окна, мечтая поскорее покинуть класс. А ровный голос Нины Викторовны вновь и вновь повторяет фамилии, предметы и оценки.
– Алгебра. Александрова – четыре, Бобров – три, Вилкова – четыре…
Муха уже не бьётся, а ползает по стеклу, ища лазейку.
– Лисицына – четыре.
В классе становится ещё тише, духота кажется невыносимой, непонятная наэлектризованность повисает в воздухе. Несколько подростковых глаз переглядываются между собой. Муха на окне замирает, прислушиваясь.
– Мишина – пять, Молотов – три…
Девичий голос, переполненный обидой и слезами, но при том твёрдый и уверенный, останавливает монотонный поток слов.
– Извините.
Нина Викторовна отрывается от журнала. Муха, в предвкушении драмы, шевелит передними лапками.
Лисицына, хлопая длинными накрашенными ресницами, всем своим видом вопрошает:
– Извините, Нина Викторовна, почему четыре?
Острый подбородок юной ученицы подрагивает, глаза полнятся слезами. Электричество в классе, кажется, начинает потрескивать и сверкать маленькими молниями.
Лисицына – круглая отличница. За десять лет учёбы в её дневнике ни разу не появилось ни одной четвёрки за четверть или за год. И сейчас, услышав столь несправедливый вердикт, она уверенно вопрошает: «За что? Как так?».