Закатным лучом утешенье пошлëт
Мне лишь Богородица тихо, как мама.
От той поры, когда умолкнет лес,
До тех времëн, когда он вновь воскреснет,
Весь мир замрëт, а по ночам с небес
Седые вьюги будут петь нам песни.
Пока пылать рябине на снегу,
Весенних дней дождаться так непросто.
Я под покровом зимним сберегу
Огромный мир величиной с напëрсток.
Открыть глаза – и враз, с разбегу,
В морскую даль и неба синь,
Не веря будущему снегу
И о весне не попросив.
Вдруг замолчать на полуслове,
И, предвкушая стихопад,
Найти надёжную основу
Не на земле, а где-то над.
В такой дали, где быль и небыль,
Где край заката свеж и ал,
Я вдруг увижу: ангел в небе
Мне семицвет нарисовал…
Не знаю как, неведомо куда,
Уходит всë, и время скоротечно.
Простывшие в сраженьях города
Уж никогда не суждено сберечь нам.
И годы вдаль уносят поезда,
И свет не даст печальная звезда,
И будет вечно длиться этот вечер.
Я ничего не знаю о войне
И ничего о мире я не знаю тоже.
И оттого печальней мне вдвойне,
Что мир вокруг суровый, непогожий.
Я ничего поделать не могу,
Я слышу прошлых поколений гул
И с ними я шепчу: «Прости нас, Боже».
Чёрный сапог оставит на белом снегу след,
Люди, как водится, высосут радость и жизнь.
Каждый наш новый день – сплошь ожидание бед.
Тут не помогут пустые призывы: «Держись!»
Я-то держусь, ведь уныние, знаешь ли, грех,
Думаю я о весне и о тëплых котах.
Только что делать, когда не хватает на всех
Нам ни весны, ни пушистых котов – что тогда?
В самые тëмные дни повстречаешь порой:
С первого взгляда обычный, как все, человек.
Не супермен, не с экрана сошедший герой,
Только идëт – а за ним лишь нетронутый снег.
Свет пробивается в мир у него изнутри.
Да он и сам, не поверишь, как будто бы свет.
Кажется, стала сама я светлей – посмотри.
Вновь убеждаюсь, что смерти в реальности нет.
К заливу ночью на краю земли
Хожу смотреть, как дышат корабли,
И слушать мерный тихий шëпот моря.
Немые рыбы разевают рты
И что-то говорят из темноты,
Сияньем чешуи сполохам вторя.
А если б их услышать кто-то мог…
Глазами звëзд на землю смотрит Бог,
Под взглядом этим отступает горе.