– Приветствую тебя, вождь Варас, и всё племя рыбаков Маоки, – произнесла она звучным голосом на общем языке, церемонно склонив голову. – Я прибыла с посланием от Вульфарога, сына вождя Рокера, правителя Горного Края.
По толпе пробежал шепот. Горный Край! Торин подался вперёд, внимательно всматриваясь в лицо северянки.
– Край моего отца подвергается нападениям, – продолжила девушка, и её голос дрогнул. – Наши селения опустошены. Страшное лихо терзает наши земли – чудовище, которому нет имени. Чудовище, которое нельзя называть по имени.
Последние слова она произнесла почти шёпотом, и Торин увидел, как по её телу пробежала дрожь. Девушка подняла глаза на Вараса, и в этом взгляде было столько отчаяния, что даже суровые рыбаки переглянулись с беспокойством.
– Мы просим помощи, – продолжила она, выпрямляясь. – Просим племя рыбаков собрать мужчин на защиту северных земель, северных деревень.
Вождь Варас нахмурился, поглаживая седую бороду. Его жесткое, как выдубленная кожа, лицо выражало сомнение.
– Что могло так напугать северян? – пробормотал кто-то из толпы.
Тяжёлая тишина опустилась на площадь. Даже вечно шумные дети притихли, прижимаясь к матерям. Торин почувствовал, как по спине пробежал холодок – не от утреннего ветра, а от первобытного страха перед неизвестным.
В этот момент толпа расступилась, и на площадь вышла Лиара в сопровождении другой женщины. Они вели под руки пожилую, но всё ещё статную женщину – мать Лиары, знахарку племени. Её седые волосы были собраны в сложную причёску, украшенную перьями морских птиц и рыбьими костями, а на шее висело множество амулетов – зубы хищников, раковины и сверкающие камни.
Знахарка медленно вышла в центр площади. Её движения были торжественны и размеренны, как древний ритуал. Она достала из кожаного мешочка на поясе несколько костей, покрытых странными символами, и бросила их на утоптанную землю перед собой.
Бормоча заклинания на старом языке рыбаков, она склонилась над костями, изучая узор, который они образовали. Все затаили дыхание. Знахарка считалась самой мудрой в племени – она могла видеть то, что скрыто от обычных глаз.
– Я вижу тьму, идущую с севера, – наконец произнесла она хриплым голосом. – Она холоднее льда и чернее ночи. Она пожирает сны и оставляет пустоту.
Она подняла одну из костей, к которой был привязан маленький черепаший панцирь: