До аула Азат Жаксылык добирался на вольных ямщиках, платя по 10 копеек за версту. Это был распространенный способ передвижения среди тех, кто не мог позволить себе нанять лошадей сразу на весь путь. Вольные ямщики хоть и брали дороже, но давали возможность гибко договариваться о цене и условиях поездки. Однако с Азата начинался уже официальный почтовый тракт, и дальше путь требовал точного расчета. Прогонная плата составляла 3 копейки за версту на каждую лошадь, плюс 10 копеек государственного сбора за перегон с одной лошади, 12 копеек за экипаж, и, конечно, обязательный «на чай» – без этого доброжелательного жеста можно было нарваться на недовольство ямщиков, а в дороге лучше было иметь их расположение. На станциях приходилось ждать, пока сменят уставших лошадей, а если свободных не оказывалось, то задержка могла растянуться на часы. Но, несмотря на все неудобства, путь продолжался, и Петропавловск становился все ближе.
Вся дорога до Петропавловска обошлась Жаксылыку примерно в 20 рублей – немалые деньги для него и его семьи. Однако решение было принято заранее, и для этого пришлось продать всю скотину, что оставалась у них, а также занять денег у местного бая под высокий процент. Конечно, было бы выгоднее ехать с попутчиком, что позволяло бы сэкономить, но для этого нужно было либо найти его заранее, разместив объявление, либо ждать подходящего человека. Некоторые, кто искал попутчиков, ожидали по несколько дней. Но Жаксылык не хотел тянуть, его цель была ясна – как можно скорее попасть в город Петропавловск.
Старый ямщик, оглядывая попутчика, не скрывал своего пристального взгляда.
Жаксылык был среднего роста, но из-за своей худобы и длинных ног выглядел значительно выше. Его рубаха была запачкана, а выцветшие рукава едва доставали до запястья. На плечах висел стеганный шапан с шерстяной подкладкой, а на ногах – залатанные штаны, которые рассказывали о продолжительном использовании. На голове носил тюбетейку, скрывающую короткую стрижку. Лицо, худое и иссохшее, отражало усталость, а глаза выдавали многолетнее бремя жизни. Он словно был выжат годами, несмотря на свой молодой возраст. Все, что у него было – это небольшой узелок и совсем немного провизии.
– Бежишь от кого? – с улыбкой спросил старый ямщик, наблюдая за молчаливым попутчиком. Жаксылык молча, взглянул на него и отвернулся, не говоря ни слова.