Удивительно, внутри сугроба ветер практически не чувствовался. Если бы не холод, медленно заползающий под шубу, можно было бы сказать, что здесь довольно уютно. Мира понимала: нужно встать и идти домой, но на нее внезапно навалилась усталость, глаза закрывались, хотелось спать.
– Ещё немного полежу и пойду, – пообещала она себе.
– Эй! – вдруг раздалось над головой. – С ума сошла? Чего развалилась тут? А ну, вставай.
Мира с трудом разлепила глаза: над ней навис кто-то лохматый в белой пушистой шубе. Очертания плыли, она никак не могла сфокусироваться.
– Не спи, – незнакомец резко толкнул её, затем дёрнул за руку. – Елки-палки, – досадно чертыхнулся голос, – жить надоело?
Мира почувствовала, как чьи-то руки вытянули её из снега: сразу стало холодно. Ветер пробирал до костей. Она протестующе брыкнулась. Хотелось вернуться обратно в уютную теплоту сугроба.
– А ну, цыц! – шикнул незнакомец, закинул ее закоченевшее тело на плечо и зашагал к дому.
Она болталась на нем, как поломанная кукла. Мира приоткрыла глаза и смотрела на глубокие следы, оставляемые валенками, мелькающими под ней. Вьюга тут же заметала их, словно стирала карандашный пунктир ластиком.
"Вот и мою жизнь тоже кто-то стёр", – мелькнула равнодушная мысль. Тело одеревенело окончательно, она уже не чувствовала его. Стало легко и спокойно. "Сейчас усну, и все закончится", – последнее, о чем подумала Мира прежде, чем провалиться в темноту.
***
С четырнадцати лет она жила одна, окружённая лишь лесом и горами. Отец пропал в одну из зим, когда над плато кружила ледяная метель. В такую непогоду он всегда говорил, что на небе кто-то ссорится или злится, вызывая на земле бурю. Отец выходил на край обрыва и что-то кричал ветру, затем возвращался домой, и вьюга утихала. Раньше Мира верила: он волшебник, выгнанный с неба в наказание за что-то.
Маму она помнила смутно. Та ушла, когда дочери едва стукнуло десять. Отец пару лет говорил о ней в надежде на её возвращение, но со временем перестал, замкнулся и помрачнел. Перестал шутить, смеяться и дурачиться, как раньше. Надолго уходил в лес или сидел на краю обрыва, уставившись в бездну под ногами. Мира тогда чувствовала себя обузой. Казалось, что она якорь на его ногах, который приковал отца к домику на скале.
Предоставленная самой себе Мира научилась развлекаться по-своему: стреляла из лука, который смастерила самостоятельно, читала книги с полок отца и рукописи матери, тайком таская их из библиотеки на чердаке. Отец запретил дочери подниматься в комнату под крышей. Там была мамина мастерская, запертая на замок. Однако Мира нашла в кладовке тайную дверь, лестница за которой привела на чердак. С тех пор она регулярно пользовалась ей.