Этих секунд хватает, чтобы перевести дух и мысленно поостынуть:
– Нет, Ром. Глупить не собираюсь, я жить хочу… И жить – невредимой! Так что пока ты деньги ищешь, я… побуду тут на их условиях, обещаю.
Но на Костаса смотрю в упор. Играть на его нервах не собираюсь, но и смирённой овечкой пресмыкаться не стану. Между нами война! Холодная и молчаливая. Это война взглядов. Характеров.
И, видит бог, я не привыкла проигрывать!
– Я буду очень… очень послушной девочкой, – поясняю мысль.
Дмитриадис если и понимает мой воинственный посыл, отвечает тем же безразличием:
– Что ж, – не дав договорить с мужем, сбрасывает звонок.
Телефон небрежно сдвигает в сторону:
– Убедилась, что твой муж жив?
– Да, – откидываюсь на спинку стула, не отводя глаз от Костаса. – Я слушаю… Какие варианты для меня у тебя есть?
– Работа. Несколько вакансий на выбор.
– А зарплата соответствующая? – скептически уточняю я.
– Выше среднего, Никита…
– Настолько «выше», что смогу в кратчайшие сроки погасить весь долг?
– Не уверен насчет «кратчайшие» и «весь», – точно цепляется к нюансам Дмитриадис. – Но если твой благоверный соберёт часть суммы, а ты без замечаний и штрафов отработаешь свой срок, мы поищем выход из сложившейся ситуации, и я пересмотрю начальную сумму.
Впервые не сразу нахожу, что сказать:
– То есть альтернативный вариант списания долга всё же существует? – вскидываю брови, обретая робкую надежду. – Может, и начнём с этого?
– Ты в этом вся, – с явным неудовольствием на лице мотает головой Костас: – Торгуешься, ещё не ударив пальцем о палец. Не обольщайся, Никита, не в моих правилах прощать долги, – осекается, когда на столе начинает голосить айфон.
Дмитриадис берёт телефон. Неспешно глядит на экран. Отвечает на своём языке, а по отцу, если мне не изменяет память, Костас – грек.
Разговор длится недолго. И без каких-либо эмоций. Но после этого звонка, Дмитриадис, делает другой:
– Амир, войдите, – коротко бросает, и только в комнату входят уже знакомые охранники, Костас возвращается к моему делу:
– У меня нет времени продолжать нашу беседу, и без того затянулась, поэтому… – жует слова. – Выбор за тобой.
Называет несколько вакансий, вгоняя в полнейшее недоумение.
– Шутишь? – хмыкаю, забыв, что обещала быть послушной и смиренной. – Официантка? Уборщица, кастелянша… Посудомойщица??? – всё больше кажется смехотворным предложение Дмитриадиса. – С такой работой я буду у тебя в рабстве до скончания века!