– Три тысячи, – будто бы обращаясь не ко мне, мама страдальчески закатила глаза. – Ткань самого лучшего качества, какого только можно найти в этом городе!
– Ты можешь сходить и вернуть его, – подсказала я.
– Вернуть! – она возмущённо фыркнула, смерив меня презрительным взглядом. – Конечно, что мне ещё остаётся делать!
Я послушно слушала всё, что она думает о «неблагодарной дочери», разглядывая узоры на пожелтевших обоях. В конце концов, мама выдохлась и, с со страдальческим видом обнимая отвергнутое мною платье, вышла из комнаты, не забыв хлопнуть дверью.
Первый раунд мне удалось продержаться, но на собственном горьком опыте я знала, что это только начало. Если что-то шло не так, как хотела мама, она могла перевернуть весь город с ног на голову, но добиться своего. Каждый миллиметр самостоятельности мне приходилось отвоёвывать у неё со слезами, истериками и ультиматумами. И только в последнее время она стала во многом мне уступать, видимо, осознав, что я всё-таки взрослею.
Но отказаться от удовольствия покупать мне одежду на свой вкус она явно сможет ещё нескоро.
Вздохнув, я наугад вытащила из шкафа футболку и джинсы, приведя в ещё больший беспорядок распиханные по полкам вещи. Маме так и не удалось привить мне любовь к порядку, и я убиралась в комнате только чтобы избежать её праведного гнева.
Распихав по карманам джинсов ключи от дома, телефон, жвачку, резинки для волос и прочую мелочь, я вышла из комнаты, стараясь не шуметь дверью и ни на что не наткнуться в тёмном коридоре. Успешно преодолев эту полосу препятствий, я добралась до прихожей, где проворно натянула кроссовки, прислушиваясь к громыханию посуды на кухне. Моя рука уже коснулась дверной ручки, когда меня остановил резкий окрик мамы:
– Маша!
Я смиренно отпустила дверь, готовясь к новой волне маминой обиды.
Она вышла из кухни, неся в руках небольшой жёлтый контейнер.
– Занеси Кириллу пирог.
Взяв контейнер, я помедлила на пороге, не веря в то, что мама отпустит меня так просто.
– С Кирой идёшь гулять?
– И с Ваней. Я говорила с утра.
Мама кивнула и вернулась на кухню, по дороге задержавшись у зеркала, чтобы поправить волосы.
– Чтобы максимум в десять была дома! – крикнула она мне вместо прощания, и я, прижимая к груди контейнер с пирогом, поспешила выскользнуть из квартиры.