Молодая рабыня со шваброй вытирала лужи воды с пола прихожей. На мгновение Марку даже стало ее жаль – с таким ливнем работать ей до заката, в лучшем случае.
Мокрые следы на полу вели в атрий, создавая полное ощущение, что здесь недавно пробежало стадо слонов после купания. Он последовал за ними, и причина небольшого потопа тут же стала очевидной – в атрии собрались все его друзья, такие же промокшие и растрепанные, как и он сам.
Стадо слонов. Это определение прекрасно для них подходило.
Марк хотел было крикнуть им «привет, придурки!» – но не успел и рта открыть, как с улицы раздался леденящий душу вой. Он замер не месте, напрягся всем телом и превратился в одно большое ухо. Как всегда.
Вой прорезал небо Геркуланума ежедневно, по несколько раз на дню, последние несколько недель – и пусть сам по себе он не был опасен, Марк все равно при первых же его звуках каждый раз замирал, скованный необоснованным страхом.
Радовало только одно – он был такой не один. В атрии мигом прекратились любые разговоры, и его друзья видимо напряглись.
Вой скоро затих, – точно так же, как и всегда, – и Марк сразу отмер:
– Эээ, ну привет, народ, – неуверенно поздоровался он.
– Здорово, – первым отозвался устроившийся на бортике имплювия Луций Маммий Максим. Сын местного всадника, он был самым старшим в их компании.
Публий Сципион, что сидел на стуле недалеко от него, потряс головой, отгоняя оцепенение, и приветственно помахал рукой:
– Привет, Марк! Ты чего так долго? Договаривались же встретиться в восьмом часу.
– Вот этого вот засранца искал, найти не мог, – кивнул Марк в сторону замершего у стены Квинта. Тот немедленно бросил на него колкий взгляд и обиженно надулся, – А он, понимаешь, у тебя сидит. Ну чего, вы решили уже что-нибудь? – он с размаху плюхнулся на последний свободный стул возле своих друзей.
Ответить Публию не дал Кабрий – галльский мальчишка, и по совместительству единственный раб в их компании. Даже он сам не знал ни сколько ему лет, ни где он родился. Публий Лентул, отец Сципиона, просто купил его после завоевания Галлии Цезарем. Все они, включая Сципиона, тогда были еще слишком маленькими, чтобы помнить хоть какие-то подробности.
Как и когда он затесался в их компанию, ни Марк ни Публий тоже не помнили. Казалось, он просто всегда дружил с ними.