Однако увидеть Ясну мне не позволили. Худая как жердь, высохшая старуха встретила меня в сумрачной стражницкой, смерила презрительным взглядом, недовольно поцокала языком и прокаркала:
– Объявился-таки ирод проклятый, прислал волчонка за моей девонькой.
Я хмыкнул. Дядька Еремей явно подкинул мне непростую задачку.
Широко улыбнувшись, я шагнул вперед и отвесил шутовской поклон, за который дома тотчас бы огреб по шее. Отросшая темная челка упала мне на глаза, скрывая голодный блеск, полы черного шерстяного пальто разошлись, обнажая набедренные ножны и узкий стилет со знаком стаи на рукояти.
– Позволь переночевать, добрая женщина, – как можно мягче проговорил я и словно бы невзначай прошелся языком по выпирающим клыкам. – Уже стемнело, и я такой же верный слуга нашего хозяина, как и ты.
Старуха недовольно зафыркала. Из-за ее спины выступил парень, совсем мальчишка, высокий и неуклюжий, но уже раздавшийся в плечах. Он смешно склонил голову на бок и уставился на меня янтарными глазами. Я тихо зарычал, выпуская зверя, и парень склонился, попятился, признавая силу старшего.
– А ну хорош мне здесь молодняк пугать! – возмутилась старуха и даже рукой махнула, будто хотела отходить меня полотенцем, да вовремя вспомнила, кто перед ней. – Вижу, что не враг. Да не уверена, что друг.
– Не враг, – согласился я. – И зла на тебя не держу. А в том, что не пускаешь к девице чужих, вижу только верную службу.
– Иди уже, друже. Негоже в полночь волку за порогом оказаться.
Я не заставил себя упрашивать и пошел следом за старухой. Молодой стражник тщательно проверил замки на низко вырубленной прямо в воротах двери и в два широких шага догнал нас.
Усадьба была еще меньше, чем казалось снаружи. Узкий, усыпанный щебнем двор, несколько хозяйственных построек – погреб, банька, дровяной сарай, покосившийся пустой навес для автомобилей да колодец. Сам княжеский дом с толстыми каменными стенами и узкими окнами-бойницами больше походил на небольшой рыцарский замок. Крошечный, но хорошо укрепленный.
Пока я осматривался, пытаясь понять, как волкодлакам удалось взять крепость, старуха заговорила:
– Ясна рано ложится. В сумерках еще. Прикажешь поднять, барин?
– Поздно, пускай спит, – смилостивился я. – Только если завтра утром не будет ее в усадьбе, пеняй на себя. Никого не пощажу, услышала меня?