«Не-е-ет!» – закричала я и прижалась к мужу.
Смотрела на стрелки часов и понимала: их движение – неопровержимое доказательство того, что жизнь продолжается. Не хочу, не хочу, не хочу!!!
Красота, молодость, успех, порывы, желания – мне было что терять. Подумала: «Уйду из этой холодной мглы, пойду туда, где широкая свет-
лая дорога, растяжки с фонариками, где окружающие будут восхищаться мной, такой умной и голубоглазой». Вперед, в фейерверк, за счастьем! Но в кроватке лежал Максим – «цветок жизни». И внутренний голос спросил:
«Кто тебе сказал, что ты должна быть счастливой?». Что за глупый вопрос?
Как же без счастья? Что же это за жизнь такая без счастья?! Это и не жизнь вовсе – отрава. Значит, я отравилась. Отравилась «цветком жизни».
И возникали мысли. Страшные мысли: «Вот я проснусь утром, а ма- лыш умер. Мы с Виктором поплачем-поплачем, нас пожалеют-пожалеют, и мы будем жить дальше, только уже не с бедой, а с радостью». Потом меня охватил ужас от того, какая я гадкая и беспощадная. Во рту стало горько, захотелось себя выплюнуть. Господи, как жжет и ломит! Ну, подуйте хоть кто-нибудь…
Сначала было много слез, потом много безразличия. Но сработал закон равновесия: уравнял слезы и безразличие. Стало еще хуже. Я металась в пустоте. Отчаяние жгло меня. Мне казалось, что на моем лице написано: «Неудачница». Я пыталась притворяться, выражать волю и оптимизм, убеждала себя: «Может быть, мой мальчик заколдованный? Может быть, он, как чудище из сказки «Аленький цветочек», превратится в принца?».
Потом поняла, что сколько бы я ни храбрилась – ничего не изменится, никогда ничего не изменится… У Максима не произойдет просветление ума. Он не стряхнет с себя лишнюю хромосому. И я перестала даже притворяться. Окаменела. «Вот, – говорила я себе, – можно же жить, ничего не чувствуя, не переживая, не воспринимая. И не трогайте меня». Так, беседуя сама с собой, я однажды громко и истерично произнесла вслух: «Не трогайте меня! Не трогайте!»
У нас дома в тот день была моя бабушка. Она, прищурившись, посмотрела на меня, покачала головой и сказала: «А ты, девонька, гордыню-то смири. Большой это грех – свою гордыню холить и лелеять. И перестань жевать горести». Так и сказала: «Перестань жевать горести», а потом предложила:
«Пойдем чаю попьем, я и плюшки принесла». Сели пить чай. Бабушка молча- ла и прихлебывала чай с блюдца. Она очень ловко умела пить чай с блюдца, у нее это получалось естественно и бережно.