– А концерт?
– А концерт в другой раз покажете. При свете.
– Ой! – пригляделась Любанька. – Здравствуйте, тётя Света, здравствуйте, дядя Серёжа… Вы, наверное, Верку ищете? Так она у нас наверху сидит, в раздевалке.
– И Верку тащи, – распорядился Григорий Петрович.
Они вышли, наконец, на бетонное крыльцо Дома культуры, оформленное в виде древнегреческого портика с колоннами. Мелкий дождь посыпал расходившихся по домам граждан. Как-то сразу неуютно стало в поселке, тоскливо. Григорий Петрович и Сергей Михайлович закурили.
И тут вспыхнул свет. Правда, не везде.
Если смотреть с крыльца Дома культуры, то справа будет длинное двухэтажное здание бывшего райкома партии, а ныне районной администрации, слева – такое же здание строительного треста, а напротив – отделение банка. Эти здания вместе с Домом культуры располагались по периметру квадратной площади, посреди которой стоял в небольшом скверике памятник Ленину. Площадь с прилегающими домами обустраивалась в начале шестидесятых годов, когда страна чуть-чуть вылезла из послевоенных нехваток, и портик Дома культуры вместе с затейливыми балясинами на балкончиках райкома и стройтреста воспринимались как символы наступающего тогда благоденствия.
Свет зажёгся только в районной администрации. Потом чуть дальше, уже по улице Октябрьской, пересекавшей площадь, загорелись окна в милиции и в отделении связи.
– У них кабель от подстанции с промзоны, вроде резерва, – объяснил родственникам Забазнов. – Власть всегда должна сидеть при свете, а то непорядок получается.
– Непорядок получается, когда власть не даёт народу света, – пробормотал Сергей Михайлович.
В ограду вокруг сквера были вмонтированы два больших софита. Они засияли в сырой тьме и осветили памятник. Гигантская тень Ленина распростёрлась на белой стене банка, как на экране кинотеатра. Но стены не хватило, и голова памятника ушла в атмосферное пространство. Осталась тень тулова и указующей руки.
– А ещё вчера было сухо, – сказал Григорий Петрович, попыхивая сигаретой. – Напрасно мы с тобой, Михалыч, на дачу не съездили. По грязи-то не больно накатаешься, ёклмн…
– Ничего, – сказала Светлана Петровна. – Выпить водки вы и дома сможете, не обязательно на даче прятаться.
– Удивляюсь я, – вздохнул Забазнов, – в кого ты такая ядовитая, сестра? Просто гадюка семибатюшная, извини за критику и не обижайся.