Я подозвала лакеев поближе к дверям, и тихонько сказала:
– Нужно приготовить тёплую ванну, и отнести в неё преподобного. Его тело покрыто испариной и нечистотами, оттого лечить его будет трудно. Тем более, грязное тело священнослужителя неприятно создателю, и веселит демонов.
– Но мы обтираем розовой водой…
– Это не то. Ему нужно погрузиться в воду. А вот это лекарство, – тут я посмотрела на своего надзирателя очень пристально, – нужно добавить в ванну. Я не могу этого сделать сама. Женщине не следует присутствовать в купальне преподобного.
Надзиратель всё понял и забрал у меня из рук крошечный пузырёк со снадобьем. А я продолжала давать указания послушникам:
– Пока преподобный принимает ванну, освободите этот стол. И после заверните больного в простыню и принесите его туда. Я завершу лечение.
Лакеи кое-как зашевелились, выполняя. Мой сопровождающий, глядя на меня сверху вниз, напомнил:
– Помогаю тебе, потому что господин фон Лар так приказал. Потому и лекарство твоё добавлю в чан. Если ты удумаешь сбежать в это время, или если тут яд – я поймаю тебя и сломаю тебе ноги.
Я пожала плечами. Сбегать и не думала. Раз уж обязали меня вылечить священника – вылечу. А уж как – это никого не касается.
* * *
Полчаса спустя преподобный отец фон Дейм ко всеобщему удивлению смирный и переставший сыпать хриплыми проклятиями, лежал на столе, прикрытый простынёй, и с ненавистью смотрел на меня. Значит, снадобье уже начало действовать, и времени у меня оставалось очень немного.
– Выйдите все, – приказала я. Лакеи-послушники не шелохнулись. Стояли, молча переглядываясь. Подозрительно молчал и сам больной.
– Ну? – я начинала терять терпение.
Мой сопровождающий надзиратель распахнул дверь, и шагнув за неё, подал пример всем остальным. Лакеи нехотя двинулись из комнаты.
– Если удумала чего дурного – тебе конец, – заверил надзиратель.
– Проследите, чтобы никто не пытался войти и помешать мне. Господин фон Лар приказал вылечить преподобного любыми методами.
– Помню, – буркнул мрачный собеседник, захлопнув дверь. Для большей надежности я закрыла её на щеколду.
Ну что ж, теперь никто не помешает работать.
Арчи ловко выскочил из-под лавки, где всё это время успешно скрывался. Я посмотрела на больного старика, и сдёрнула с него простыню. Снадобье действовало безотказно. Сварливый священник будет всё чувствовать и всё понимать – для него ведь это было ценно! – но не сможет ни пошевелиться, ни произнести ни слова.