Никто из этих возбуждённых яркой погоней, тупой похотью и низменной алчностью до чужих страданий людей не ждал, что их развратное веселье прервёт здоровяк с обнаженным мечом наперевес.
Умертвий рубил без разбору, страшно размахивая мечом во все стороны. Кого-то из тех, кто успел оголить зад, он рассёк пополам, кому-то отрубил руку, другому ногу, а самого его ничего не брало – ни мечи, ни кинжалы, ни тяжелый арбалетный болт.
Нашпигованный снарядами, истерзанный лезвиями там, где не закрывали доспехи, живой мертвец размахнулся, и махом снёс голову последнему, кто не успел пасть или спастись бегством. Тому, кто уже навострился было совокупляться с беглянкой, когда началась резня, да не успел. Голова отлетела в сторону, кровь фонтаном хлестанула вверх, заливая обнаженный живот, грудь и остатки платья жертвы.
Она, и без того заливаясь глухими, лающими рыданиями, даже не смогла вскрикнуть. Спихнула с себя тело, подобралась, и, завывая, отползла к широкому стволу растущего рядом дерева, под которым едва не лишилась своей чести.
Умертвий стоял, ожидая моего нового приказа.
Девица, тем временем, чуть успокоилась. И перестала голосить. Вместо этого она обратилась к призванному мной трупу.
– Сэр Люннер, я благодарю вас за спасение, благодарю!.. Помогите мне, сэр, подняться… надо в город… нам надо… надо в город…
Она лепетала, дико озираясь по сторонам, на поверженную толпу, и силилась встать, беспорядочно хватаясь руками за дерево.
Что ж. Говорят, желание благородной дамы – закон.
Я мысленно подтолкнула умертвия. Он шагнул к девице, подал ей руку, помогая подняться на ноги. Она продолжала лепетать, беспорядочно благодарила – ровно до тех пор, пока, наконец, не вгляделась в своего спасителя.
Пронзительный визг наполнил лес. Девица рухнула, где была.
Я, выждав немного, выбралась из укрытия, и подошла поближе к спасённой. Наскоро осмотрела, проверила сердцебиение. Досталось ей прилично, но хотя бы жива.
– Ну как? – ехидный Арчи был тут как тут.
– Обморок.
– Кажется, твой защитник напугал её больше, чем все эти негодяи, да?
– Главное – защитил, – я пожала плечами. – А что лежит тихонько – и к лучшему. Не будет мешать. Присмотри за ней.
– Как скажешь, Миль. Только не отходи слишком далеко: если наша красотка придёт в себя, а я тут буду в виде освежеванной козлиной тушки, у неё, того и гляди, сердечко лопнет от ужаса. Или последний ум сбежит.