Я кивнула. Особенность моего фамильяра в том, что пока я рядом, он выглядит как очаровательный маленький козлёнок с мягкой белоснежной шерсткой, крошечными бугорками на месте будущих рожек и влажным взглядом блестящих глаз. Но не стоит верить внешней невинности и очарованию этого кроткого агнца. Такую же бессовестную инфернальную тварь, как Арчи, ещё нужно поискать. Можно было бы сказать, что у него «гнилое нутро», но на деле там нет нутра вовсе. Он – абсолютное умертвие. И чем дальше он будет отходить от меня – своей, по сути, создательницы, что поддерживает в нём жизнь – тем сильнее будет заметно его отвратительное тление. Как-то раз в пути мы повздорили, и я ушла от него далеко вперёд. Догонял меня изрыгающий хулу на всю окрестность козлиный скелет с горящими углями вместо глаз. Пока он не вымолил прощения, и я не позволила ему подойти, так и оставался склизкой мешаниной подгнившей плоти; и пока Арчи снова не оброс свежим мясом и белой шерсткой, в деревню мы не заходили. А ведь ливень начинался… С тех пор прошло уже много времени. Мы научились многому. В первую очередь – существовать вместе. Вынуждено это или нет – не важно. Только Арчи действительно всегда на моей стороне.
Я принялась за уборку поляны. Призванного мертвеца направила к глубокой яме, что была неподалёку. Поблагодарила за помощь, и отпустила покоиться с миром. Пусть такая могила считается недостойной благородного сэра, это лучше, чем гнить просто так, на открытой поляне в лесу или посреди дороги. Хотя, чтобы там ни говорили, покойнику мало разницы до того, что происходит с его мёртвой оболочкой. Это живые люди склонны возиться с телами мертвецов, оказывать им почести или осквернять так, что кровь стынет в жилах даже у меня.
Останки растерзанных разбойников я тоже подняла на время, чтобы они убрались подальше в лес. Оврагов и ям там было достаточно для погребения даже этой толпы. Тех, кто был искромсан на куски, относили былые товарищи. Пусть сослужат друг другу – и мне заодно – последнюю службу.
Покончив с этим и собрав для костра хворост, я сотворила защитный барьер вокруг дерева, что стало центром нашего лагеря. Ведя по земле линию посохом, произносила заветное заклинание:
– Ни живой, ни мёртвый, ни дух бесплотный, ни птица, ни зверь, черту пройти не смей.