– Кив! – снова позвал я его. Но ответа не было.
Я ускорил шаг в сторону усиливающегося звука, очередной раз свернув за угол ветвящихся внутренностей тоннеля.
– Ты опять? Я же говорил, у нас будут проблемы, – с усталостью произнес я, отрывавшему куски биомассы с пола Киву.
Он же с пронзительным ревом трепал плоть почерневшими от грибов зубами.
– Нельзя. Отцепись от нее, – стиснув зубы я пытался оторвать питомца, схватив его за задние лапы.
Как вдруг снизу раздался грохот падающих металлических конструкций, постепенно затихая, словно под низом была пропасть. Полотно живой ткани, частично надкусанной Кивом, стало плавно прогибаться под нашим весом. Раздался хлюпающий звук. Полотно резко просело вниз, а затем со смачным треском разорвалось, запустив двоих в темную пропасть.
Держа в одной руке Кива, а другой пытаясь схватиться за стены шахты, мы падали и бились всеми конечностями о твердые железные стены, не обросшие плотью. По бокам выпирали горизонтальные пазы, резавшие пальцы при попытках зацепиться за них. На середине шахты ногами я пробил что-то твердое и от удара развернулся на девяносто градусов, продолжая падать в полусогнутом положении.
Кив вылетел из рук. Послышался звон и грохот сыпавшихся железяк на металлический пол помещения, в которое я рухнул вслед за Кивом.
Затем проскользил по полу и влетел в предмет, напоминавший горизонтальный стеклянный цилиндр, с грохотом перевернувшимся от удара. Он со звоном разлетелся на сотни осколков, перемешиваясь с медленно растекающимся из него гелем, наполнявшим его ранее.
Удар пришелся на область лопатки и плеча свободной руки. Боль пока не чувствовалась, да и не до этого было.
1
Сознание оставалось при мне, но рассудок был затуманен. Голова раскалывалась и готова была лопнуть.
Лежа на полу и всматриваясь в потолок, идеально гладкий и блестящий, с огромными круглыми светильниками, на время показалось, что все это сон.
Первое, что промелькнуло в моей голове, было воспоминание из раннего детства. Не знаю, почему это вспомнилось мне именно сейчас.
Наслушавшись историй от голограммы, находившейся в комнате нашего содержания, я набрался храбрости и решил повторить подвиги тех безрассудных людей, совершавших открытия на благо своей страны и народа.
Не сказать, что мне полностью было понятно, о чем шла речь, но дух авантюризма начал пробиваться через спокойный и мертвецки холодный характер, дарованный нам от рождения.