Джен снова смотрела в потолок. Локи сидел на широком подоконнике и с тоской глядел в большое, до самого потолка, окно. Скучает, подумала Джен. Предатель.
Джен сама очень любила это окно и в другое время с удовольствием бы посидела на подоконнике. Но сегодня что-то не хотелось вставать. А вот курить очень даже хотелось.
Джен дотянулась до пачки и закурила прямо в постели. Было гадко.
Шейн улетел вчера. Домой, в Лос-Анджелес. Джен тогда не хотела себе признаваться, но она была рада, что он вернулся. Позвонил, сказал что-то про «ужасный отель» и попросил приехать за ним. Она тогда всю дорогу пыталась сдерживать глупую улыбку. А когда Шейн рассказал про напавшую на него фанатку, Джен и вовсе почувствовала себя героем. «И почему он постоянно играет каких-то отмороженных гангстеров», – пронеслось в голове у Джен. – «Ему так идет роль дамы в беде». Какой же он красивый, черт возьми.
Нет, нет и нет. Джен одернула себя, выпустив очередную струю дыма в потолок. Сколько у них разницы в возрасте? Лет тридцать? Да и жизнь у них совсем разная. Где Шейн Томас, голливудский секс-символ, а где какая-то Джен из какого-то мухосранска? Шейн Томас может выбрать себе кого угодно.
Джен вздохнула, стряхнула пепел с одеяла и поплелась в ванную. В большое зеркало над раковиной захотелось чем-нибудь запустить. Ни кожи, ни рожи. Обычная девушка, невзрачная, каких миллион. Слишком круглое, на взгляд Джен, лицо, которое в особо плохие дни она презрительно называла «блином». Волосы жесткие, цвета какого-то грязного болота. Глаза, и те неправильной формы. Ни жопы накачанной, ни скул этих, которые сейчас модные. Ни-че-го. Татуировка одна на ребрах. В виде кинжала. Юношеский протест.
Джен включила воду. Струя неприятно врезалась в потрескавшуюся кожу на костяшках. Надо как-то собираться, приводить себя в порядок.
Шейн вчера проторчал в ее душе почти час. Потом они снова сидели в ее гостиной, допивали открытое вино. Он тогда долго смотрел на нее, и Джен до сих пор ощущала эту щекочущую неловкость.
Опустила лицо в холодную воду. Вынырнула, и вновь встретилась со своим отражением, оперевшись рукой о зеркало. Ну все, хватит сопли распускать. «Будь мужиком», как любил говорить отец, «будь мужиком в любой ситуации».