Шейн отставил свой бокал на стол и тихо рассмеялся, прикрыв рот рукой.
– Да, этого не отнять. Но на самом деле многие работают гораздо больше меня. В том же кино, кроме актеров и режиссера, есть сценаристы, операторы, монтажеры, осветители, специалисты по звуку и еще другие люди, которые вносят огромный вклад. Но платят им далеко не так много. И вся слава по итогу нам. Конечно, тем, кому повезло. А те, кому не повезло, продолжают работать, как ты выразилась, как табун лошадей, но так и не получают признания. Я знаю многих талантливых актеров, гораздо талантливее меня, но у них нет ни одного Оскара. Думаю, ты и сама можешь таких знать, если интересуешься.
Джен кивнула.
– Ну, а ты сама чем занимаешься?
– Я переводчик. Книги перевожу. На русский.
– Круто, – признался Шейн. – Читаешь много?
– Приходится. Иногда это увлекает.
– Есть любимый писатель?
Джен задумалась.
– Уилки Коллинз. Его тексты очень легко переводить, – Шейн хмыкнул, а Джен продолжила: – Но, если честно, я просто не помню, когда читала что-то для удовольствия. Слишком много работаю с текстом, это утомляет. А у тебя?
– Мне нравится Шекспир.
Джен закатила глаза и как-то разочарованно протянула:
– Серьезно? И тебе? Да что такого в этом вашем Шекспире?
– А что есть любовь? – ответил вопросом на вопрос Шейн, и Джен непонимающе уставилась на него. Шейн сдвинулся к краю кресла, оперся о подлокотники и слегка нагнулся, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. Джен тоже наклонилась вперед, но потом резко отстранилась, будто бы хотела сдержать себя. Камин горел за ее спиной, и огонь подсвечивал слабый румянец на щеках.
– Игра с огнем приведет к пожару, Джен, – он говорил серьезно, понизив голос, и Джен вцепилась руками в подлокотники. – И к морю слез. Ты подумай…
На мгновение он опустил глаза вниз, на свой бокал, и поднес его, чтобы чокнуться с Джен, уже снова глядя на нее.
– Любовь, она ведь как яд, – он наклонился еще ближе, и Джен застыла, приоткрыв рот. – И противоядие одновременно.
Он допил вино и положил свою ладонь на ее, несколько секунд наблюдая, как озадаченность на ее лице сменяется смущением. Он отстранился так же резко, как и начал все это.
– Это «Ромео и Джульетта», – сказал он, расслабляясь в кресле. Томная загадочность в его голосе исчезла, будто бы ее никогда и не было, и Джен, видимо поняв, что с ней просто сыграли сцену, ответила ему возмущенным взглядом.