– Сколько ж я провалялся-то? – спрашиваю я.
– Три недели, – почему-то грустно отвечает Серый. – Твои, кстати, на задании, так что сегодня не придут. Но не все. Один тут же прохлаждается. Александр Самойлов. Знаешь такого?
– Саня? – удивился я. – А он-то что тут забыл?
– Ну, это он сам тебе скажет, – хмыкнул Серый и щёлкнул по браслету. – Абонент Самойлов.
В воздухе повисла призрачная проекция Сани. Он лежал на больничной койке, обычной, без наворотов. Правая нога в гипсе, подвешена на петле. Заметив меня, он махнул рукой.
– С возвращением, Пашка! Как ты?
– Живой, – я машу ему рукой в ответ. И тут же вспоминаю слова Жеки. – Саня, я, короче, ниче не знаю, но там… – я запнулся, не зная, как обозначить, где именно. Ничего не придумав, вяло отмахнулся. – Короче, Жека велел тебе передать. Цитирую: пусть сам решает, а я свой выбор сделал. Жду его решения. Не знаю, что у вас за шифр, сказал, что услышал.
– Ясно, – помрачнел Саня. – Значит, из комы Жека не выйдет. Паш, а ты не в курсе, крестик его куда делся?
– Знаю, – вздохнул я и зыркнул на Серого. Впрочем, Серафим, так неожиданно появившийся в моей жизни, уже давно стал мне другом и заслужил доверие. – Его боевики сняли. С меня тоже хотели, да не вышло. У меня цепочка особенная. Из-за креста этого нас и отметелили. Хотели снять заставить, да не вышло. Жека мне не позволил.
– Не сам, значит, – Саня неожиданно улыбнулся, потом скривился, прикрыв глаза. – Выбор он сделал! Подождать не мог! А мне теперь что? Одному? Сам же знаешь… эх, ладно. Иди, раз решил. Я… пока останусь. Мне ещё одно дело решить надо, – и Саня улыбнулся снова, светло, как Жека тогда, перед комой. – Спасибо тебе, Пашка. Все хорошо. Давай, до связи.
Проекция исчезла. Что ж, Сане сейчас надо пробыть одному. Потому что я на сто процентов уверен, что в том самом боксе, по соседству с моим, доктора констатировали смерть. Жека не собирался возвращаться к жизни. Он просто ждал брата.
– Весело у вас, – хмыкнул Серый. – Вы, часом, не из особистов? Не?
– Типун тебе на язык, Серый! – ворчу я. – Какие особисты? У нас никакой мистики! Никогда! И близко не было. И в этот раз тоже не сектанты вовсе были, а обычные моджахеды. И заложников мы освобождали из военного лагеря, а не шарились по катакомбам с печатями… – я ухмыльнулся, любуясь ошарашенным лицом друга. – И ты сейчас тоже ничего не слышал.