Третьим будешь. Разговоры в Конюшне - страница 8
БА Да. Только вспомни одно, я очень люблю эти слова Пушкина: «Поэзия должна быть глуповата». Что он имел в виду? Гений. Да. Но это же еще изумительное устройство мозга. Он имел в виду, что поэзия не может быть рациональна, рассудочна. Но что поэт – переводчик, может быть, да. На язык людей какого-то небесного диктанта. Или диктата. Если так, то вдохновение есть награда за хорошее поведение. Вот для меня. У меня книжка одна так называется – «Звук указующий»6. А этот звук указующий, он мне раздавался только за… какое-то хорошее поведение: ну хотя бы подале от суеты, подале от… И тогда тебя кто-то свыше прощает и посылает тебе этот звук указующий. А ты уж записывай. Это если поэт. А если музыкант, то он тоже слышит этот звук. А уж он его воплощает в другой язык, для всех как бы понятный.
И потом, ты сам пишешь. И очень хорошо, я тебя даже хвалю, я читала и хвалю.
ЮР Это мы ни в коем случае не вырезаем из текста.
БА Потому как ты сам об этом знаешь.
ЮР Беллочка! Вот эти чужие, чужие звуки указующие ты тоже необыкновенно слышишь. Твои общения с другими поэтами (я не могу назвать это переводами) – это, по существу, твои собственные стихи на тему, которая продиктована тем людям, которые записали. Я имею в виду твои переводы не только с грузинского.
БА Ну, особенно важны для меня, наверно, все-таки переводы с грузинского. Вот, видишь, тут книжечка лежит… Великим поэтом Грузии был Галактион Табидзе. Кстати, ты знаешь, Грузия – это единственное место, по-моему, на земле, где любимых поэтов не называют по фамилии, а называют только по имени. Когда они говорят: «Галактион», понятно, что это Галактион Табидзе. Когда они говорят: «Тициан», понятно, что Тициан – тоже Табидзе, но Тициан. Или Важа… Важа Пшавела, этого достаточно.
Про перевод Галактиона, про звук его поэзии. Я правда была одна из первых, кто пытался, пусть с некоторым своеволием, но перевести его на русский так, чтобы это стало музыкой. Потому что есть буквальные, точные переводы Галактиона, но они не соответствуют тайне его музыки. И мне не удалось, возможно, в этом преуспеть настолько, насколько мне бы хотелось. Как будто он не хочет быть переведенным, как будто он настолько состоит из всей этой грузинской музыки… Это как будто взломать раковину, а устрица, то есть моллюск, не хочет стать устрицей, правда?