Однажды вечером, после того как я уложила Лизу спать, меня вызвали в кабинет Евгения Сергеевича. Я с замиранием сердца вошла в просторную комнату, обставленную дорогой мебелью из темного дерева. В воздухе витал запах дорогого коньяка и сигар. Евгений Сергеевич сидел за огромным письменным столом, освещенным настольной лампой. Его лицо было сосредоточенным и серьезным.
– Присаживайтесь, Марина, – сказал он, не поднимая глаз от бумаг.
Я села на стул, чувствуя себя как на допросе.
– Я вызвал вас, чтобы обсудить успехи Лизы в изучении французского языка, – сказал Евгений Сергеевич.
– Она очень способная девочка, – ответила я. – Ей нравится заниматься.
– Это хорошо, – кивнул Евгений Сергеевич. – Но я считаю, что вы уделяете недостаточно внимания грамматике. Ей нужно больше упражнений.
– Я стараюсь разнообразить занятия, чтобы ей было интересно, – попыталась я оправдаться. – Скучные упражнения могут отбить у нее желание учиться.
Евгений Сергеевич поднял на меня глаза. Его взгляд был холодным и пронзительным.
– Вы забываете, кто здесь устанавливает правила, – сказал он. – Я плачу вам деньги, и я требую, чтобы вы выполняли мои указания.
Я почувствовала, как во мне закипает гнев.
– Я не забываю, – ответила я, стараясь сохранять спокойствие. – Но я считаю, что имею право на свое мнение. Я профессионал, и я знаю, как лучше учить детей.
Евгений Сергеевич усмехнулся.
– Профессионал? – повторил он. – Вы, всего лишь няня.
Его слова прозвучали как пощечина. Я почувствовала себя униженной и оскорбленной.
– Да, я няня, – ответила я, стараясь сдержать слезы. – Но это не значит, что я не имею права на уважение.