– О Рипсалисе, разумеется.
Бланш недоуменно уставился на Калеба, вспомнив недавний разговор. Этот город называли тигилловой жилой – богатым источником магических кристаллов, необходимых империи. Судя по всему, его пока не захватили. Более того, случилось что-то ужасное, раз Калеб так напрягся, услышав о нем, а взгляд матери заледенел. Даже веселые охранники присмирели и молча застыли за спиной, не позволяя себе лишнего движения. Один из них непроизвольно сжал рукой меч. Фрейлины нарочито спокойно продолжили свои дела: чтение, рукоделие, игру на арфах.
Стороннему наблюдателю могло показаться, что намечался самый обычный разговор о погоде и делах, однако это было совершенно не так. В беседке летали искры, готовые перерасти во всепоглощающее пламя ссоры.
– Я слушаю вас, матушка.
Калеб свысока взглянул на неё. Амелия легким движением раскрыла ажурный веер и легко покачала им.
– Нет нужды напоминать, насколько важен для нас этот город, – начала она. – Твой покойный отец осознавал его ценность и потратил много сил, чтобы организовать осаду и сломить защитный барьер.
Амелия сделала паузу, однако не дождалась ответа. Тишину нарушали лишь мелодичные звуки арфы и шелест страниц.
– Полагаю, ты понимаешь, что неудача при Рипсалисе не только лишила нас источника ресурсов, но и оставила пятно на репутации империи. Весть о поражении уже разлетелась по континенту, как и новость о смерти твоего отца. Взгляды всех соседних королевств сейчас устремлены на империю, – она прищурилась, словно кошка во время охоты. – И на тебя.
– Это очевидно, – сказал Калеб и сжал поводья крепче. Бланшу стало неуютно. – К чему вы клоните?
– Ты – умный мальчик, сын мой, – обронила Амелия. – Подумай.
Бланш покосился на Калеба, когда напряжение вспыхнуло. О чем бы ни говорила Амелия, тот прекрасно её понимал, и ему это не нравилось. Налетевший порыв ветра, всколыхнувший кружевные занавески, показался холодным. Солнце зашло за облака, и на несколько минут тень упала на беседку. Всё показалось мрачным и устрашающим, и даже музыка перестала доставлять удовольствие. Запах цветов померк. В душе поднялось волнение, которому не было выхода. Животная часть Бланша распереживалась за Калеба, почувствовав угрозу. Человеческая разозлилась, когда вместо поддержки, которую можно было ожидать от матери, прозвучали смутные упреки и давление. В итоге, Бланш затряс головой и низко заклекотал, чем привлек внимание.