Когда охранники стали гоняться за ними, Бланш впервые за долгое время взмыл в небо. Он распахнул крылья и оттолкнулся от земли, ловя ветряные потоки, и пьянящее чувство свободы заполнило до краев. Разумеется, их уже никто не мог догнать, поэтому Калеб с удовольствием сообщил, что они победили. Кроме того, он похвалил Бланша за старания и отметил, что его сила действительно возросла, ведь раньше они не могли летать так высоко и так долго. Возвращаясь на землю, Бланш довольно задирал голову, ликуя как животной частью, так и человеческой. Впервые за долгое время внутри воцарилась гармония, приправленная гордостью за себя и радостью первого осознанного полета.
– Вы были великолепны, Ваше Величество! – хором воскликнули охранники, когда Калеб спешился.
– Похоже, Бланш действительно окреп, – кивнул он. – Однако радоваться рано. Эффект может быть временным или иметь побочное действие.
Охранники тяжело вздохнули в унисон, и Калеб недовольно посмотрел на них. Однако разговор развиться не успел, так как к ним побежал слуга.
– Ваше Величество, госпожа Амелия желает поговорить с вами, – обратился он.
– Матушка? – нахмурился Калеб. – Что-то случилось?
– Не могу знать, господин. Она ожидает вас в беседке у малого фонтана.
Калеб кивнул.
– Хорошо, скоро буду.
Он не отправился к матери сразу, и неспешная прогулка по саду продолжалась ещё некоторое время. Бланш вспоминал, какой была Амелия, но в разуме всплывали только холодные глаза и фарфоровая кожа. Некоторое время спустя они вышли к беседке, где в тени на роскошной софе восседала женщина. Вокруг нее расположились фрейлины с книгами в руках, рукоделием и арфами. Играла легкая музыка, недалеко журчал маленький фонтан.
Калеб спешился и взял Бланша под уздцы, походя ближе.
– Матушка, – сказал он, кивнув. Фрейлины почтительно склонились.
– Сын мой, – поприветствовала Амелия, и её взгляд пронзил, точно смазанная ядом игла. – Присядь, я хочу с тобой поговорить.
Бланш переступил с ноги на ногу, забеспокоившись. Что-то внутри закричало об опасности, и он захотел увести Калеба прочь. Однако тот не сдвинулся с места, даже когда поводья натянулись. Калеб положил руку ему на шею, успокаивая, и пронзил мать таким же ледяным взглядом.
– Я постою, – сказал он, и в воздухе замелькали искры. – О чем вы хотели поговорить?