– Всё печешься о своей шкуре, а ведь должен ненавидеть этого пацана, – прошипел слуга. – Или радуешься, что снова получил тепленькое местечко? Сначала гиппогриф императора Корнелиуса, теперь этот… – он бросил полный ненависти взгляд на Бланша, и тот сделал несколько шагов, раскрывая крылья, и угрожающе топнул лапой. – Опомнись, пока не поздно, и выбери правильную сторону.
– Кажется, у тебя снова проблемы со слухом, – сказал Йерн. – Моя единственная правильная сторона – это забота о гиппогрифах императорской семьи. Всё остальное меня не волнует. А теперь исчезни, пока я тебя не прибил. Или пока с тобой ни разобрался кое-кто иной.
Бланш издал пронзительный крик, а затем метнулся вперед, собираясь раздробить клювом голову слуге. Тот с визгом бросился прочь. Любому гиппогрифу не составило бы труда догнать его, однако Йерн поспешил остановить его. Мужчина, рискуя попасть под горячую руку, бросился наперерез, и Бланшу пришлось отступить. Переполненный злобой, он с силой толкнул его крылом, а затем ушел обратно к стойлу. Он запомнил внешность и голос слуги, который возбужденно обсуждал неудавшееся покушение на Калеба, и понадеялся, что встретит его в будущем. Тогда он доведет дело до конца, чтобы такие мерзкие люди не появлялись во дворце.
Обдумывая план, Бланш улегся на своем месте и прикрыл глаза. Спустя несколько минут к нему подошел Йерн.
– Я понимаю, почему ты разозлился, – сказал он, опускаясь рядом. Бланш показательно отвернулся. – Вы, гиппогрифы, гораздо более разумные существа, чем все привыкли думать. Не удивительно, что тебе захотелось проучить Хана, раз он говорил такие ужасные слова о твоем хозяине. Но убивать его за болтливость – не выход. Это создаст лишь больше проблем Его Величеству, а сейчас у него и без того нелегкие времена.
Бланш не согласился с этим, а потому продолжил глядеть в другую сторону. Йерн тяжело вздохнул.
– Я знаю, что ты понимаешь меня, поэтому подумай. Будет ли Его Величество рад узнать, что ты учинил беспорядок сразу, как выздоровел?
Слова упали, как камни, посеяв опасение в душе Бланша. Оно оказалось до того неприятным и холодным, что захотелось спрятаться. Распахнув крылья и проехавшись по лицу Йерна перьями, Бланш опустил голову и накрыл её ими. Разговор закончился. Мужчина простоял рядом ещё несколько минут, а затем ушел. Кажется, он взялся за работу снаружи стойла, но Бланша это не интересовало. Голову снова наполнили мысли, а животная и человеческая части вступили в борьбу. Противоречия раздирали душу на части.