Прошла минута, вторая, третья… но тишину комнаты нарушало разве что мое тяжелое дыхание и бешено колотящееся сердце. Ощущение мнимой безопасности из-за запертой двери вдруг оказало на меня странный эффект: вместо того, чтобы спокойно подумать о том, как мне выжить в этом доме, и составить план дальнейших действий, я банально разрыдалась.
Всего сутки назад я была любимой дочерью и сестрой с планами на будущее. А теперь стала ненужной женой и нелюбимой женщиной, вынужденной находиться под одной крышей с врагами.
И мне придется научиться жить в этой новой реальности.
«Что ты натворила, Ева?..»
Не знаю, папа.
Я не знаю.
Перестав тревожно мерить шагами комнату и стараясь издавать как можно меньше звуков, я в очередной раз прижалась ухом к двери. Тишина. Я осторожно обхватила дверную ручку.
А вдруг он еще спит?
Стоило этой мысли возникнуть в сознании тревожным миганием, и я тут же отпрыгнула назад, будто прикосновение к изящной металлической ручке внезапно обернулось ожогом.
Трусиха.
Я не представляла как, но очень хотела избежать общения с человеком, которого искренне ненавижу и с которым вынуждена делить соседние комнаты, ведь чтобы покинуть свою, мне нужно пройти через спальню Леона. В моей была предусмотрена отдельная дверь, но она оказалась заперта: видимо, муженек постарался, для убедительности. Или чтобы мне насолить.
На экране смартфона всплыло какое-то рекламное уведомление, а циферки на часах недвусмысленно намекнули, что мне стоит поторопиться, если не хочу опоздать в универ. Особняк Северского располагался сильно за городом, и теперь на утренние пары мне придется выезжать очень заранее, иначе рискую собрать все пробки.
– Ладно, к черту все, – прошептала я, хватая сумку, и распахнула дверь.
Пусто.
Из ванной не доносился шум воды, постель оказалась заправлена как в лучших отелях, а вокруг ни единого намека, что в эту комнату вообще когда-то ступала нога человека.
Я еще раз взглянула на время: шесть тридцать утра.
Это же во сколько здесь начинают работать горничные?
Нет, он точно чудовище. Если у кого-то еще будут сомнения, то я с радостью расскажу, что Северский заставляет персонал подниматься с петухами и убираться в его спальне.
На ходу набрав сообщение Норе, что уже готова ехать, я вышла в коридор и как можно тише направилась к лестнице. Мне совершенно не хотелось встретить кого-то из обитателей этого дома, но уже не удивлюсь, если все они поднялись даже раньше несчастных петухов.