Выскочив на площадку перед ограждением их домов, наткнулся на Дувора и троих Пришлых. Матёрый волколак уже едва стоял на лапах, бочина рассечена, кишки виднелись, пасть в кровище, но он не сдавался: отбивался от одичалых из последних сил как мог. Его движения были короткими, яростными: не атакующими – защитными…
И я, не замедляя ни шага, протаранил ближайшего ко мне Пришлого. Крупного и дикого. Он как раз собирался броситься на Дувора. Я повалил чужака наземь и разодрал ему глотку одним рывком. А потом едва сам не схлопотал вилы в бок… В последний миг увернулся от оружия человека – острые штыри воткнулись в обездвиженное тело моего врага. Мужик в жутком запале выдернул вилы, уж было хотел опять на меня броситься, как я рыкнул грозно на идиота да метнулся быстрее мимо, на помощь к Дувору, которого уже повалили двое одичалых и драли на куски.
Сшиб первого. Пока клубком катались, извернулся да расцарапал ему грудину, ну и выдрал кусок плоти из загривка… Третьего мы с мужиком вместе завалили. Я отвлекал, а воин его на вилы насадил. Потом,чтобы убедиться в том, что все мертвы, он продолжил каждого одичалого ещё протыкать остриями вил. Пока он добивал, я уже мощными скачками гнал во двор между хороминами невест, где ещё на нескольких Пришлых наткнулся.
Навалился на врага, первым под лапы подвернувшегося, ломая ему позвонки своим весом немалым. Хапнул воздуха жадно, глазами найдя следующего. Метнулся к нему, но он уже учуял меня и не позволил так просто себя одолел.
Пришлось повозиться…
Пока его терзал, визги девичьи оглушали, до кишок пробирали и морозом в кожу впивались. Шерсть дыбом вставала, потому взвыл, что было мочи: грозя врагам, зовя своих.
Протаранил дверь в хоромину, где невесты ночевали, и по этажам помчался ни на кого не отвлекаясь, лишь на её запах бежал. К комнате Славушки.
Ворвался, застопорив в проёме открытом… НИКОГО!