– Шарль, наконец-то, – голос Рошфора был холоден, словно зимний ветер, пронизывающий до костей. Его слова, тяжёлые и неотвратимые, словно удары колокола, разнеслись над общим хаосом, заполняя пространство гулкой, давящей тишиной.
Граф Шарль почувствовал, как напряжение пронзило его тело, когда пальцы судорожно сжали рукоять шпаги. Гнев и недоверие вспыхнули в его глазах, словно пламя, когда он произнес:
– Рошфор! Предатель! Как ты посмел проникнуть в мой дом?
Рошфор лишь слегка улыбнулся, словно наслаждаясь моментом. Его рука лениво взметнулась вверх, будто пытаясь отпугнуть надоедливого насекомого. В его голосе звучала едва уловимая насмешка, когда он ответил:
– Твой дом? Ах, увы, мой друг. Этот дом, поместье, эти земли – всё теперь принадлежит мне. Даже память твоего рода будет стерта. Видишь ли, иногда власть короны меркнет перед настоящими амбициями…
Граф Шарль рванулся вперёд, занеся шпагу для стремительной атаки, но его движение оказалось встречено неумолимой сетью новых ударов. Сзади на него обрушилась лавина новых противников, лишив возможности маневра. Всё это было далеко от честной дуэли – граф Рошфор вёл бой не как благородный рыцарь, а как хладнокровный дирижёр, управляющий хаосом и насилием вокруг себя.
Изабелла вскрикнула и стремглав бросилась к Шарлю, но в тот самый миг один из злоумышленников выхватил шкатулку из её дрожащих пальцев и грубо оттолкнул её прочь. Её тело, словно сломанная кукла, рухнуло на холодный каменный пол, голова больно ударилась о плиты, и она безжизненно застыла.
– Нет! – гневно вскрикнул Шарль, и его голос, словно раскат грома, отозвался под сводами величественного зала. Сердце его рвалось на части, когда он увидел свою жену, лежащую без движения на холодном каменном полу. Не раздумывая ни секунды, он рванулся к ней, но путь преградили два мрачных силуэта. Они стояли перед ним, будто тени прошлого, готовые поглотить его надежду.
Шарль вступил в бой, словно дикий зверь, защищающий своё логово. Его удары были быстры, как молния, а движения легки, как ветер. Но враги наступали неумолимо, их число росло, подобно теням, вышедшим из глубин ночи. Они окружали его, сжимая кольцо, как голодные волки вокруг раненого оленя.
Его клинок, словно мстительный ангел, вырвал жизнь у двоих, но третий удар, уверенный и безжалостный, пронзил графа со спины. Шарль де Брессак, тяжело дыша, рухнул на колени, его шпага, звеня, выпала из ослабевших пальцев и покатилась по холодному полу, словно символ утраченной власти.