Ребёнку сложно переносить местную анестезию – назначили общий наркоз. Операция длилась двенадцать часов, зато вылечены были все зубы разом.
Боли не было. Страшно было ложиться в кресло врача, а после беспричинное желание убраться оттуда было сильнее в пять раз.
Зубы были в порядке. Меня отпустили. И следующие пятнадцать лет я очень зря об этом не задумывалась. Потому что операция должна была повториться. Нервы на нескольких зубах прогнили, эмаль сточилась, мне было больно жевать. Тупая боль давила на виски.
Я выросла и к старому страху стоматологов добавился новый: счёт за лечение. Но деваться было некуда – молодой девушке следует сверкать голливудской улыбкой, а не обглоданными пеньками коричневых ирисок вместо передних зубов.
На консультации было почти не страшно: меня также подташнивало, черти сомнений плясали в голове, но я заставила себя быть взрослой.
Легла в кресло, мне надели кислородную маску. В подступающей панике я считала от десяти до одного. Но не заснула.
Резиновой распоркой мне открыли рот, промыли зубы и начали сверлить. Я взвизгнула от пронизывающей боли, которая тянулись от челюсти к самым пяткам, но меня никто не услышал.
То, что я была в сознании, знала только я. И чувствовала абсолютно все.
Прогнившие в самой челюстной кости зубы мудрости удаляли с хрустом. Только если по рассказам друзей их пугал только звук, я чувствовала, как из меня выдирают зубы вместе с кусками плоти.
Крик умирал у меня во рту. Дышать приходилось урывками, слюна в горло не попадала – её отсасывали специальным слоником. И врачам не было видно, как подступающая от паники рвота плескалась у меня в глотке.
Волна первобытного ужаса прошлась от позвоночника до пальцев ног липкой волной, когда щипцами врач зацепил нерв раскрошенного зуба и потянул вверх. Все моё существо вместе с душой вышло тогда через маленькое отверстие в челюсти. Я была одной сплошной мурашкой.
Казалось, от происходящего наяву моего самого большого кошмара вибрировали даже волосы на руках. Но докторам этого не было видно.
Никогда бы не подумала, что буду радоваться иголке в десне: она скользила сквозь мясо юрким червём, но это значило, что меня уже зашивают. Кровь останавливали специальной жидкостью, а я без сознания теряла сознание от боли.
По ощущениям это длилось несколько суток, однако на самом деле заняло всего четыре часа.