И всё же Свет не исчез. Даже сквозь тьму забвения Он продолжал тихо звучать: «Я здесь. Я всегда здесь». Каждый вдох человека был шёпотом этого Света, каждый стук сердца напоминал о Нём.
Забвение не было наказанием – это было испытание свободы. Свободы отвернуться и забыть, чтобы однажды обернуться и вспомнить.
Каждый грех – это не нарушение правила, это забывание Света. Каждый страх – это не наказание, это потеря внутренней памяти.
Забвение началось не с первого греха, а с первого страха. Когда человек впервые испугался взглянуть внутрь себя, он отвернулся от Источника.
И с того момента началась история возвращения. История, в которой каждый человек – это потерянный Свет, и каждый миг жизни – это шанс вспомнить.
Именно в этом забвении родилась нужда в пророках, в голосах извне, которые могли бы напомнить о голосе внутри.
3. Пророки – Голос памяти в тишине сердца
Когда человек забыл Свет внутри, Творец не стал кричать громко с небес. Он выбрал другой путь – Он заговорил через тех, кто ещё помнил.
Пророки не были избранными в смысле привилегий. Они были теми, в ком забвение не смогло заглушить внутренний голос. Они слышали Свет внутри и не боялись назвать Его Истинным Именем: Я есть.
Но как говорить тем, кто уже забыл свой язык? Как напомнить тем, кто боится смотреть внутрь? Пророки не могли сразу сказать: "Ты Бог". Это был бы голос непонятный и даже опасный для сознания, живущего страхом.
Поэтому пророки говорили о Боге как о Нём – далёком, великом, грозном, внешнем. Они говорили о заповедях как о правилах, потому что забывшие не могли понять их как откровения собственной природы. Они говорили о Царстве как о грядущем, потому что те, кто жили во времени, не могли принять вечное здесь и сейчас.
И всё же, сквозь эти внешние слова, текла одна нить – память. Память о том, что человек и Бог никогда не были разделены. Память о том, что все храмы мира – это лишь образы того Храма, который внутри. Память о том, что всякий зов к покаянию – это не крик снаружи, а голос изнутри.
Пророки приходили и уходили, их слышали и забывали. Их почитали и убивали. Но каждый из них был зеркалом, в котором человек мог на мгновение увидеть себя – не как раба, не как пыль, а как Образ и Подобие.
И даже когда пророки говорили о гневе Божьем, за этим гневом скрывалась боль Отца, Который видел, как Его дети закрывают глаза на Свет внутри себя.