Я в последний раз пробую выпутаться, но все тщетно. Делаю вдох и… не захлебываюсь. Я дышу. Под водой.
Дельфи останавливается, подплывает ближе ко мне. Только сейчас я замечаю, что в воде вижу так же ясно, как и на суше. У нее бледное лицо, синие губы и темные большие глаза. Она пристально смотрит на меня:
– Дальше я не поеду.
Что? Это не ее голос. Кто-то другой произносит фразу ее губами.
– Эй, слышите, просыпаемся, – кричит Озрик, выдергивая мое затуманенное сознание в реальность. Видит Авадхани, я бы врезала ему за такое пробуждение, если бы после долгой дороги не была так утомлена.
Я резко открываю глаза, устраиваясь полулежа в пассажирском кебе. Рядом со мной посапывает Ракель. Несколько секунд сон преследует меня. Я протираю глаза, жмурясь до искр под веками. Видение исчезает. Снаружи раздается пение ранних птиц.
– Который час? – спрашиваю у Озрика.
– Около четырех утра. Остальные тоже уже подъехали, – он высовывает голову из кабинки, оглядываясь. – Эй, мы здесь!
Все еще сонно, я аккуратно сжимаю плечо Ракель.
– Приехали.
Она неохотно открывает глаза.
– Что, уже на месте?
– Ага. Четыре утра. Добрались почти за восемь часов, – в отличии от нас Озрик довольно бодр для четырех утра.
Она хмурится, проводит ладонью по лицу, затем поправляет волосы и встает.
– Тогда пора пойти и вздернуть остальные реты.
Озрик усмехается:
– Надо же, у нашей льдинки, оказывается, горячее сердце.
Ракель резко подается вперед и приставляет неизвестно откуда взявшийся клинок к шее Озрика. У последнего медленно ползут брови наверх, в смеси удивления и восхищения.
– Я. Не. Льдинка. Уяснил? – Озрик медленно кивает, стараясь не напороться на лезвие. – И если ты еще раз решишь дать мне какую-нибудь остроумную кличку, клянусь, больше не сможешь произнести ни единого слова. Я понятно объясняю?
Озрик снова кивает, и в этот раз в его взгляде остается только восхищение.
Ракель медленно убирает клинок, не отводя глаз от Озрика, потом безмятежно улыбается и спрыгивает с кеба.
– Лори, кажется, я влюбился.
Я закатываю глаза и отпихиваю застывшего друга, чтобы тоже выйти на улицу.
– Она тебе не по зубам, – бросаю ему через плечо.
– Значит, придется их подточить, – тихо произносит Озрик, но я ловлю каждое слово и усмехаюсь.
После долгой поездки и сна в неудобных позах наш рет выглядит, мягко говоря, весьма потрепано. Ярса и Марк разминаются, Цезония завязывает волосы в высокий хвост. Я наблюдаю, как от нас удаляются два кеба.