– Предлагаю немного прийти в себя, осмотреться и направиться к часовне, – Марк тянется пальцами к земле, растягивая явно затекшие мышцы спины.
Мгновение я не верю своим глазам. Перед нами открывается невероятный вид на бурлящий пролив Кордия. Он возник естественным путем, разделив Свагат на две части, отделивший Мортем, Сомний и Тельерру от какой бы то ни было цивилизации. Кто-то из историков говорит, что он появился во время Великого Раскола. Кто-то утверждает, что позже. Для нас же разницы нет, теперь перед нами шумно бегущая вода, выбраться из которой, я полагаю, может только бездыханное тело.
Нам на счастье, через пролив выложен массивный каменный мост. Он держится на широких балках, похожих на ступени, и только сейчас я понимаю, что это значит. Ступени, вот, о чем нам рассказывали в общем классе. Пройдя ступени, мы не будем прежними, но станем сильнее. Это можно понимать и буквально, ведь те самые ступени Тельерры сейчас перед нами. Интересно, какие ступени в Оранди? Есть ли они в Мессис?
– Мы должны будем идти по этому? – Цезония недовольно морщится, недоверчиво смотря на мост.
– А ты уже научилась летать? – Озрик одаривает ее снисходительным взглядом.
– Мне бы не хотелось оказаться на дне Кордии, – бурчит она.
– Мост нас выдержит, – слишком уверенно заявляет Марк. Но мне тоже не хочется сомневаться.
– Вы помните проекцию? Часовня стоит на берегу строго на юге от главного здания и моста, – я прикидываю в уме расстояние. – Если выйдем сейчас, будем там примерно через полчаса.
– Тогда вперед, – поддерживает Ракель, и мы отправляемся по мосту навстречу нашему новому миру.
Ноги гудят от нагрузки. В который раз я благодарю богов, что надела удобную обувь. Я все еще задаюсь вопросом, откуда у Ракель кинжал, и почему я не взяла с собой ничего подобного. Однако я знаю ответ.
С поры задевшего меня клинка, я не подходила к настоящему оружию, а брать с собой деревяшку – не лучшая мысль. Зато я могла бы взять свитки с рунами, руководство по ядам или исторические выжимки о Мортеме. Но посчитала, что все нужное у меня уже находится в голове. Да, не слишком дальновидно, но, надеюсь, не критично.
– Мой отец занимается тканями. Он покупает их в Хаде и перепродает Свагату или Арбе. Можно сказать, большая часть людей из академии ходит в его товарах, – улыбается мягко Ярса, рассказывая о своей жизни Цезонии. Видимо, они тоже сумели найти общий язык.