Асгред втащил Павла наверх. По пути на вершину тело храмовника порвало что-то внутри монстра, но и сам Павел не остался без ран.
– По ладони саданула, – сморщился Павел, глядя на алую кровь.
Потом сплюнул в сторону и обхватил ладонью рукоять. Несколько капель потекло по гарде, заскользило по клинку и сорвалось с лезвия. Монстр зашептал множеством ртов на непонятном языке громче, когда кровь храмовника упала на жирные бока. От этого шепота кожа покрывалась мурашками.
– Я отсюда не слезу, – сказал Павел, сразу поняв, как ему нравится сидеть на вершине.
Если бы он видел то, что видел Асгред, ни за что бы не согласился на эти два шага. Асгред знал, что именно его так ранило – множество мелких зубок в глубоких глотках, идущих к широкому туннелю желудка. Хотя, они были слишком плоскими для зубок… смахивали на ногти. А вытолкали Павла наверх голые пятки – монстр упирался тремя ступнями ему в спину, стараясь быстрее избавиться от источника боли. Вот почему он так легко затащил брата на вершину в два роста от него самого.
Каллахан подошел к самой морде, напомнив себе: осторожно, ты не сможешь сжечь его. Силы хватит только на то, чтобы проявить. Монстр дрыгал десятками ног и ползал на брюхе, пытаясь развернуться. Тогда он смог бы уползти прочь от Пламени. Рты недовольно шептали. «Меркурас дахнан… колен виат». Каллахан понял, что это язык голода, поэтому перестал вслушиваться и приложил ладонь к широкому лбу Тени.
Мясистая плоть заволновалась, пытаясь уклониться от прикосновения, но сила Пламени обездвижила половину толстого туловища. Пламя подсветило глазницы Каллахана белым, оплело ладонь в месте прикосновения. Вспышка, толчок. Белоснежный неон вперился в монстра, стремительно растекаясь по длинным жилам и сердцам. Подсвечивая мириады путей, похожих на трещины в камне, сила пульсировала вместе с биением сердец: тук-тук, тук-тук…
Вот она, настоящая ярость Проявителя, с ужасом подумал Павел. Он не хотел, но прикрыл уши ладонями, осев на камне и зажав меч между колен ровно так же, как Асгред.
– Уууааааооо! – заревел монстр так громко, что перепонки в ушах задрожали.
Асгреду показалось, что его голова сейчас лопнет. Звук шел отовсюду, окутывая, словно в дрожащий кокон: ртов было слишком много и скрыться было негде. Из его носа потекла кровь, храмовник смахнул тугие капли на монстра – чтобы не пропадало. Звук ревел прямо в голове и не имело значения, где сейчас ладони, поэтому он отнял их от ушей. Асгред встал и приготовил меч, готовясь к скорому прыжку. Он замотал головой, пытаясь побороть головокружение.