– Очень смешно, Эс, – рассеянно шепчет девушка, и я слышу, как поворачивается оконная ручка. Свежий, дождливый воздух моментально заполняет комнату.
– …Я лишь озвучил пьяные мысли.
– Но письмо… Похоже, кто-то хотел, чтобы его получил именно ты, Эскар.
Я не придаю значения ее последним словам, погружаясь в серый сон без сновидений.
…
Утром, подняв тяжелые веки, первым делом направляюсь в уборную. В воздухе витает лавандовый шлейф, напоминающий мне о подруге.
В зеркале отражается мое бледное лицо – остатки бурной ночи, проведенной под воздействием терпких травяных отваров. Я проклинаю свое безрассудство и мысленно отмечаю, что мне следует отказаться от напитков, настоянных на одурманивающих травах богульника.
Мои черные, непокорно-прямые волосы успели отрасти аж плеч. Но я не собирался остригать их. Перед кем красоваться?
Решив смыть с себя прегрешения минувшей ночи, я потянулся к крану. Но прежде, чем успел предаться ритуалу, мое внимание привлекло нечто другое.
Под пояс моих брюк был подсунут небольшой красный конверт.
Не думая, надрываю его и осторожно смотрю содержимое.
Черные скорописные буквы пляшут по пунцовой поверхности. Из них складывается имя – "Лорелей".
Я вспоминаю, как еще вчера наткнулся на нечто похожее в беспорядочной куче остальных писем. Это была весьма загадочная находка, которую я собирался изучить более тщательно, но отвлекся на ночные перипетии.
Должно быть, именно этот конверт Эльвира нашла на моей кровати вчера.
Возвращаюсь в покои и начинаю лихорадочно выискивать хоть какие-то следы того красного конверта. Но усилия тщетны: единственное, что окружает, – всепоглощающий запах лаванды.
Меня постигает понимание. Это не обычная просьба об услугах жнеца, а личная просьба. Способность письма менять цвет, становясь черным в чужих руках и красным в нужных, говорит о том, что это нестандартное прошение. Вот почему в наманикюренных ручках пташки оно было черным. Тот, кто отправил его, несомненно, был умен и обладал деньгами. Такая бумага из красного дерева… Весьма дорогая.
Опускаюсь в путы кресла и закуриваю трубку с травами шалфея. Ароматный дым овевает меня, создавая ощущение затишья перед бурей, грядущей в моей голове.
"Лорелей"… – эхом отдается в моих думах. Где я уже встречал это имя?…
Внезапно все встает на свои места. Вчера в кабаке кто-то из местных вскользь обмолвился о некой зажиточной дворянской семье, ищущей личного секретаря – секретаря в дом Лорелей.