Но что это может означать? Зачем кому-то из Лорелей понадобилось обращаться ко мне через личное письмо? Богачи редко обращаются к жатвенникам с просьбой о смене мерности, так как эта их вполне подкупает…
Конверт, теперь снова черный, с одной строчкой текста внутри, дразнит меня своим загадочным содержанием: "Сандрина Эрналин Лорелей".
Делаю отрывистый вдох трубки, выпуская струйку шалфейного дыма, и готовлюсь отправиться в дорогу, которая сулит раскрытие некоторых подробностей и изменение хода моего бесцельного существования.
Сжимая в перчатках злосчастный конверт, я устало смотрю в окно кареты. Перед глазами открывается интересная картина: высокие снежные горы, густой фасад леса. Мост, по которому мы едем, окружен серостью зимней бездны и не замерзающим водопадом.
Вид его завораживает, и я не могу удержаться, чтобы не наклониться к окну, желая ощутить туманные брызги на своем лице.
По мере того, как грохочет карета, пейзаж становится все более чарующим.
Горы простираются насколько хватает глаз, их вершины украшены чистым белым мерцанием. Деревья в окружающем лесу стоят высокие и гордые, их ветви усыпаны снежной пылью.
Затерявшись в великолепии сей природы, я не смог позабыть о своей ноше. Но жалкая бумажка в моей руке теперь ничтожна. Она не властна над этим мгновением чистой благодати.
Чем дальше уезжала карета в темный лес, тем теплее становилось.
Через час, когда мы уже остановились у ворот поместья, снег совсем сошел, и погода стала похожа на весеннюю.
Я попросил кучера высадить меня заранее, чтобы немного прогуляться. Головокружение, возникшее после перехода по мосту, подтолкнуло меня к поиску утешения в окружающей природе.
Через десять минут ходьбы я оказался в уединении дубовой рощи. Трава пахла поздней осенью, а ветер был теплым, как в начале апреля. Это было необыкновенное место, туманное и безмятежное.
Мне стало интересно, находится ли поблизости усадьба Лорелей или я удаляюсь все дальше в глушь.
Пока я рассуждал, вдалеке мелькнуло что-то белое.
Человек? Здесь, в глуши?…
Любопытство взяло верх, и я двинулся к той белой точке.
Осторожно раздвинув кусты шиповника, чтобы не нарушить уютную тишину, я вдруг остолбенел.
Все шумы в голове стихли, и я стал свидетелем самого завораживающего и прекрасного зрелища, которое видел за последнее время.