Deus Ex… Книга 1 - страница 8

Шрифт
Интервал


Предатель…

Шион, склонив голову, стоял на одном колене, держа на руках аккуратно сложенные стопкой одежды. Сам он уже давно принарядился, натянул парадный котт, начистил до блеска сапоги из черной кожи, а меч подвязал к поясу украшенной золотом перевязью. Через распахнутое оконце в каюту влетал жаркий ветерок южного океана, и Рогар видел, как по вискам кнеста, облаченного по всем правилам, текут капли пота. Это немного согрело его сердце: дея не любят, но ему подчиняются, и порядки, которые он установил, не рискуют менять.

Он полил себе на голову холодной воды из умывального кувшина и встряхнулся, как собака, разбрызгивая капли во все стороны по золоченой капитанской каюте. Пригладив назад мокрые волосы, залпом опохмелился. Взял из рук Шиона парчовые шоссы и принялся натягивать их на голое тело, попутно прислушиваясь к топоту ног на палубе. Этот тридцативесельный барг ему тоже подарили – а он всего-то раз вскользь бросил капитану, что в восторге от маневренности и прочности корабля. Застегивая пуговицы над паховым карманом, Рогар мрачно ухмыльнулся, подумав о том, что его богатства на Эре равны сумме, за которую он мог бы купить всю Подэру целиком.

Если бы, конечно, вздумал туда вернуться.

Предатель…

Он сунул ноги в любимые подбитые железом сапоги, быстро застегнул на себе рубашку и котт, пристегнул меч к поясу. Перехватил волосы на затылке, чтобы не мешали. Сделал знак Шиону, что уже можно подниматься с колен. Верный кнест замялся, что не предвещало ничего хорошего.

– Сегодня утром на барг прилетела голубка от Ириллин, мой дей.

Рогар подавил в себе желание стиснуть пальцами рукоять меча и спросил нарочито спокойно:

– И каким же было послание?

– Только это, мой дэй, – Шион вынул из кармана котта и развернул перед богом квадратный кусочек ткани. – Черный плат, мой дэй.

Рогар на миг закрыл глаза. Он представил, как Ириллин отправляет птицу из своих комнат на самой высокой башне цитадели: ее ночная рубашка белеет на фоне грубых каменных стен, темные волосы разбросаны по плечам, глаза заплаканы. Сколько бы ни занимали его походы – одну луну, две, пол-лета – хотя бы раз она обязательно присылает ему голубку с повязанным вокруг лапки черным платком. И бесконечно плачет в его отсутствие, хоть он каждый раз твердит ей, что не берет себе походных жен, и при этом не кривит сердцем.