На площади было людно. Путешественники собирались в дорогу: чей-то караван грузили мешками с зерном и тканями, рядом спорил с хозяином упрямый купец, пытаясь сбить цену на мула, а чуть поодаль два легковооружённых всадника обсуждали маршрут в сторону Диоскурии>10.
Квинт осмотрел судёнышко, на котором им предстояло добираться вверх по реке. Судно было небольшое, с низкими бортами и широким днищем, приспособленное для плавания по неспокойным речным водам. Гребцы, в основном местные, проверяли весла и канаты, готовясь к отплытию. На носу возвышалась массивная фигура корабельщика – коренастого грека с заросшим густой бородой лицом и железным кольцом в ухе.
– Пожалуй, сойдёт, – пробормотал Квинт, скрестив руки на груди. – Хотя я бы предпочёл что-нибудь побольше.
– Боюсь, что «что-нибудь побольше» здесь не пройдёт, – Деметрий кивнул на реку, где уже швартовалось несколько таких же небольших судов. – Мы идём вверх по течению, река там неглубокая, и слишком тяжёлое судно просто сядет на мель.
Луций, зябко кутаясь в плащ, оглядел деревянную посудину и скривился.
– Уж лучше бы лошади прямо отсюда, чем опять эта долбаная качка.
Квинт бросил на него взгляд через плечо.
– Ты ещё будешь мечтать о плавании, когда натрёшь себе всё, что можно, в седле. К тому же, ты забыл, чем окончилась твоя последняя попытка верховой езды?
Луций открыл рот, чтобы возразить, но тут к ним подошёл Арташес, спускаясь по деревянному настилу к пристани. Сегодня он был одет проще: вместо изысканной туники – тёплый плащ, вместо дорогих кальцей>11 – удобные кожаные сапоги. Однако даже в таком виде он смотрелся изящно и роскошно.
– Я вижу, судно уже готово? – спросил он, скользнув взглядом по палубе.
– Почти, – ответил Деметрий. – Груз уже на борту. Скоро можно отплывать.
Арташес слегка улыбнулся.
– Тогда не будем терять времени.
Квинт кивнул Флавию, и декурион отдал команду преторианцам. Солдаты, действуя слаженно, без лишнего шума поднялись на борт. Гребцы уже заняли свои места, и капитан приказал отдать швартовы.
Судно медленно отчалило от пристани, и вскоре Фасис постепенно пропал из виду.
Река лениво извивалась среди холмов, словно гигантский уж, выползший в долину в поисках добычи. Её воды, тяжелые, отражающие серый свет осеннего дня, то затаивались в гладких заводях, то переливались через каменистые пороги, унося в своём течении золотые листья, сорванные ветром.