Далеко за туманной пеленой поднимались синие силуэты гор. Они недвижно застыли, словно исполины, стерегущие мир людей. На склонах, среди расщелин и троп, прятались маленькие деревушки – обитатели этих мест редко спускались к торговым путям. Они жили так же, как жили их предки, и знали: любой чужак – это перемена. А перемены редко приносят добро.
Высоко в небе, покачиваясь на восходящих потоках воздуха, парил коршун. Чёрная тень на фоне облаков, он приближался, наклоняя голову, будто разглядывал всадников сверху, а затем снова уходил в высоту, описывая широкие круги.
Луций поёжился, взглянув на птицу:
– Не нравится мне этот коршун, – пробормотал он. – Словно жрёт нас глазами.
– Это тебе не городские воробьи, – отозвался Деметрий. – Хищник. Высматривает самую слабую жертву.
– Надеюсь, ты его не разочаруешь, Луций, – ухмыльнулся Лабеон. – Из нас ты больше всех похож на сочного ягнёночка.
Парень показал ему язык и крепче сжал поводья, уговаривая свою кобылу двигаться быстрее.
Квинт, ехавший впереди, приподнялся в седле и окинул взглядом горизонт. Солнце клонилось к западу, рисуя в небе длинные кроваво-оранжевые полосы. Впереди виднелась небольшая проплешина среди леса, с трёх сторон окружённая почти отвесными скалами.
– Здесь и остановимся, – сказал он наконец. – Разбиваем лагерь. Руф, Барбат, Марцелл – на вас частокол. Фавст, Лабеон – вы займитесь рвом. Достаточно укрепить лагерь с одной стороны, остальные защищены обрывом.
– Частокол? Ров? – удивился Луций, оглядываясь. – Мы же просто на привале.
Флавий хмыкнул:
– Малец, если бы ты хоть день провёл в легионе, знал бы: любой привал – это лагерь.
– Особенно если не хочешь, чтобы тебя какие-нибудь варвары прирезали во сне, – добавил Фавст, спрыгивая с коня.
– Кстати, хорошо, что ты о себе напомнил, адьютор, – Квинт повернулся к Луцию. – Займись нашей палаткой, а потом присоединяйся к Фавсту и Лабеону. Уверен, они оставят тебе метр-другой рва, чтобы ты как следует согрелся и проголодался.
Как только Квинт отдал команду, всадники спешились, сразу переходя к работе. В их движениях не было суеты – скорее, это было похоже на работу чётко отлаженного механизма. Преторианцы хоть и были привилегированным подразделением, которому редко доводилось переносить тяготы жизни обычных легионеров, однако они прошли ту же подготовку, да и Квинт проследил за тем, чтобы ему достались те, кто отслужил своё «на земле».