В Европе в это время все еще бушевала ужасная тридцатилетняя война, и, как ее следствие, недавно завершилась эпидемия чумы, унесшая в могилу множество жизней.
Но несмотря на это, на лицах немногих прохожих, выходивших из дома в эту осеннюю пасмурную погоду, светилась радость: буквально накануне Ришелье отпраздновал еще одну победу, память о которой была на устах у многих парижан – ровно семь лет назад, крепость Ла-Рошель – оплот английского королевства капитулировала, и гугеноты (как здесь называли последователей протестантской веры) согласились на безоговорочную сдачу города.
В то время как происходило совещание аристократа с наемниками, с целью найти убийцу Лагрона, в другом квартале Парижа, в роскошном особняке, принадлежавшем Антуану дю Бек- Креспену, графу де Море, одному из королевских полководцев, состоялся разговор между ним и молодым человеком, лет двадцати пяти – худощавым, с темными длинными волосами.
– Надеюсь, что вы еще сможете проявить себя, – говорил граф, дружески обращаясь к собеседнику. – Я хочу дать вам шанс вновь приблизиться ко двору, помня все ваши военные подвиги. По крайней мере, там, куда вы направитесь, недостатка в интригах или сражениях не ожидается.
Молодой человек спокойно слушал. Его стройная фигура, облаченная в черный камзол, который, несмотря на его простоту, он носил с утонченным изяществом, его тонкие, но при этом мускулистые руки, гордый взгляд синих глаз и лицо с красивой матовой бледностью – все выдавало в нем одного из тех молодых дворян, которые, получив в наследство небольшое деревенское имение, направились в столицу в поисках приключений, стремясь достичь большего, чем однообразная сельская жизнь, с помощью своей твердой руки и острой шпаги.
Множество таких людей становились оружием в руках тех, кто благодаря своему богатству стремился чужими руками расправиться со своими противниками. Несмотря на свою молодость, по той спокойной решительности, которая мелькала в каждом его слове и движении, было видно, что ему уже приходилось принимать участие в стычках и в сражениях на стороне французской короны.
Некоторое время он задумчиво молчал, пристальным взглядом рассматривая своего собеседника, затем, слегка улыбнулся:
– А вы стали гораздо осторожнее, чем раньше.
– Времена меняются. К тому же у нас слишком большие надежды на это путешествие. Не хотелось бы, чтобы они не оправдались.