Варя почувствовала, как в груди поднимается волна раздражения, сжигающая последние остатки терпения. Она, конечно, не принцесса, и после ночи, проведенной в мыслях о вечной нехватке денег, свежестью не сияет, но она честно выполняет свою работу. Варя глубоко вздохнула, стараясь удержать себя в руках. Вспомнила про домик, про собаку, про учебу, про свободу. Злость и обиду нужно было похоронить глубоко внутри. Ей нужно работать, как бы тяжело ни было.
Мария Дмитриевна презрительно скривилась, поджав тонкие губы.
– И учтите, я буду проверять каждый уголок! Не надейтесь, что я чего-то не замечу, – бросила она через плечо, и, развернувшись на каблуках, хозяйка удалилась в гостиную, оставив Варю наедине с ее злосчастными вазами, грязной тряпкой и растущим внутри чувством ненависти. В тишине комнаты ее гнев казался еще громче, эхом отражаясь от сверкающих хрустальных боков. Варя сжала тряпку в руке до побелевших костяшек, и сдерживая подступившие слезы, принялась за работу.
Следующим был дом Петровых, где требовалось с особой осторожностью обращаться с антикварными вещами. Там, к счастью, все прошло более-менее спокойно. Главное было – ничего не задеть, ничего не уронить. Семья Петровых, занятая своими делами, едва обратили на Варю внимание. Это был, пожалуй, самый приятный дом в ее расписании, хоть и требовал филигранной точности в движениях.
В отличие от дома госпожи Ивановой, где воздух звенел от напряжения и придирок, у Петровых царила атмосфера отрешенности и занятости. Муж, солидный мужчина в очках, всегда пропадал в своем кабинете, разговаривая по телефону или что-то сосредоточенно печатая на компьютере. Жена, хрупкая дама с уставшими глазами, чаще всего сидела в кресле у окна, читая книги или вязала. Дети, если и были дома, обычно сидели в своих комнатах, погруженные в учебу или компьютерные игры.
Варя тихо, как мышка, пробиралась по комнатам, стараясь не нарушать покой обитателей. Смахнуть пыль с хрупкой статуэтки, не задев ее случайно. Пройти с пылесосом между дорогими вазами, не коснувшись ни одной. Вымыть полы, не наступив на редкий персидский ковер. Она двигалась плавно и осторожно, словно танцуя между хрупкими артефактами прошлого.
"Может быть, когда-нибудь", – подумала она, глядя на широкое окно с видом на ухоженный сад, – "У меня тоже будт дом… не такой большой, конечно, и без всей этой вычурности, но просто… свой."