– Слезай с вагона, – потребовал инспектор, внезапно выйдя из тени. Дженни и другие дети, побросав ведра с корзинками, пустились наутек. Первым побуждением Себастьяна тоже было спрыгнуть и кинуться прочь, однако его остановили, ухватив за пальто.
– Стоять! – воскликнул сыщик. – Попался!
– А ну пусти! – прорычал Себастьян, который слабаком отнюдь не был. Он сохранял решимость и присутствие духа, одновременно очень остро понимая, в какую западню угодил. – Пусти, говорю, – повторил он и, рванувшись, чуть не опрокинул своего противника.
– Поди-ка сюда, – потребовал инспектор и с силой потянул его к себе, чтобы показать, кто здесь главный.
Себастьян действительно подался ближе – чтобы оглушить его ударом кулака.
Завязалась борьба, и тут на помощь сыщику подоспел проходивший мимо подмастерье. Вместе они потащили Себастьяна на вокзал, где нашли местного полицейского, которому и сдали задержанного. В разорванном пальто, с исцарапанными руками и лицом, а также с подбитым глазом он был заперт на ночь в камере.
Последствия всего этого для небольшого мирка, где происходило дело, оказались самые ужасные.
Вернувшиеся домой дети не могли сказать, что случилось с братом, однако, когда пробило девять часов, затем десять, одиннадцать, а Себастьян так и не вернулся, миссис Герхардт была вне себя от тревоги. Себастьяну доводилось возвращаться домой и за полночь, но сегодня ее терзало материнское предчувствие. Когда в половине второго его по-прежнему не было, она начала плакать.
– Кому-то надо сходить рассказать отцу, – решила она. – Может, он в тюрьме.
Вызвалась Дженни, но сладко к тому времени спящего Джорджа разбудили, чтобы ее сопровождать.
– Что такое? – воскликнул Герхардт, не ожидавший увидеть здесь детей.
– Бас не вернулся, – сказала Дженни и в качестве объяснения поведала обстоятельства их вечернего приключения.
Герхардт немедленно покинул работу и в большом возбуждении дошагал вместе с обоими детьми до того места, откуда мог повернуть к тюрьме. Он успел настолько себя взвинтить подобной возможностью, что почти ничего уже не чувствовал.
– Неужто? Неужто? – повторял он беспокойно, утирая потный лоб неуклюжими ладонями.
В участке дежурный сержант, который не знал ни самого Герхардта, ни его обстоятельств, без особых обиняков сообщил ему, что Бас арестован.