Совсем скоро ему не нужны будут мультики, а игры на планшете и смартфоне станут другими. Ирина права: дети растут быстро.
– Привет, – говорю я. – Тебе спать не пора?
– Пора, – вздыхает он.
– Зубы чистил?
– Не-а.
– Ну а чего сидишь тогда?
Сын спрыгивает со стула и идет в ближайшую ванную, а я смотрю на оставленный им рисунок. Пока что это просто скетч, но для ребенка его возраста просто отменный. Дракон, сидящий на верхушке башни.
– Классный рисунок, – говорю, когда он возвращается уже в пижаме.
– Да.
– Расскажешь о нем?
– Про дракона?
Я стягиваю покрывало, и он забирается на постель. Покрывало отправляется на кресло, сын пожимает плечами:
– Это урок по рисованию. Нужно нарисовать папу. Но как бы не папу, а образ. Мы так образное мышление развиваем.
Серьезно? Дракон? С другой стороны, спасибо, что не минипиг.
– И почему же я дракон?
– Драконы опасные. И они защищают свое.
– То есть эта башня – наш дом?
– Нет. Это твой офис.
Сын заворачивается в одеяло и отворачивается. На этом мне бы что-то сказать, но мне нечего. Кроме того, что он в чем-то прав, но это совершенно недетский разговор.
Диана
Никитос вернулся к десяти – со своей идиотской работы, на которую его выдернули посреди ночи. Один из его коллег уронил себе на ногу телевизор, поэтому срочно потребовался сменщик. А кто у нас всегда готов? Правильно, Мелехов. К тому моменту, как он вернулся, я собиралась в универ. Надо же мне иногда там появляться, чтобы преподы на сессии в лицо узнавали. А то некоторых заедает даже за бабло зачёты и экзамены ставить, такие они у нас правильные и принципиальные. И на маршрутках катаются. Стоя перед зеркалом, я дёрнула плечом, когда Мелехов попытался меня обнять и поинтересовалась:
– Как прошла рабочая ночь?
– Замечательно, – ответил он. – Во сколько вернёшься сегодня?
Я посмотрела на его отражение и фыркнула.
– Боюсь, что сегодня ты будешь не в состоянии обеспечить мне бурную ночь любви.
Никитос сейчас выпьет кофе и поедет в свой универ, даже не отдохнув. Нравится корчить из себя героя – пожалуйста: сто раз ему говорила, чтобы бросал свою идиотскую работу и не маялся дурью. Денег у нас вроде как на все хватает, но нет же – мы гордые.
– Дурацкое дело нехитрое, – отвечает он и уходит на кухню.
– Выглядишь как жертва атомной войны, – заявляю я ему вслед.