– Я тоже рад тебя видеть, – доносится до меня, когда я уже закрываю дверь.
Час-два-три-четыре-пять – вышла девочка гулять. Пусто, пусто, пусто. Скучно. Никак и ни о чём. День плавно переходит в вечер, а вечер – в ночь, по классическому сценарию: универ, клуб, пять часов утра, когда я совсем не трезвая от алкоголя и сигарет вваливаюсь в квартиру, спотыкаюсь о порог и каким-то чудом успеваю зацепиться за дверной косяк, а потом – за вышедшего в коридор Никиту.
– Когда ты начнёшь ложиться вовремя, – мрачно бормочу я.
– Когда ты перестанешь искать приключения на свою задницу.
Последняя фраза заставляет меня хихикнуть, а потом Мелехов отступает. Я выпускаю его плечо и всё-таки растягиваюсь в коридоре.
– Великолепно, – говорит он, глядя на меня сверху вниз, – красотка, одно слово.
– Иди ты.
Я соскребаюсь с пола и ползу в душ. Раздеваться приходится осторожно – от того, что я пьяна, спину после вчерашнего все равно жжет. Стянув платье с зубовным скрежетом, я забрасываю его в стиральную машину.
В дверях ванной нарисовывается Мелехов, и всё его внимание сейчас приковано к моей исполосованной спине.
Оборачиваюсь и встречаюсь с ним взглядом.
– Что я могу сделать, чтобы ты перестала себя уродовать? – спрашивает он.
– Ничего, – криво ухмыляюсь я, – смирись.
Захлопываю дверь перед его носом и сбрасываю туфли, смотрю в зеркало и присвистываю. Да, похоже, я опять слетаю с катушек, как несколько лет назад. Мое лицо выглядит каким-то совершенно неземным, глаза с расширенными зрачками сейчас кажутся не голубыми, а черными. Я инопланетянка.
Чем это всё кончится? Я не знаю. Да и, честно говоря, мне наплевать. В пустоте достаточно трудно найти чёткий ориентир, и нет никакого желания смотреть по сторонам: всё равно ничего нового не увидишь, кроме безликой размытой серости.
Что бы я сейчас сделала, если бы у меня был личный телефон Шмелёва? Наверное, позвонила бы и сказала ему всё, что о нём думаю – что он самоуверенный высокомерный ублюдок и что задолбал уже постоянным присутствием в моих мыслях.
Стою, уткнувшись лбом в холодную плитку, и вожу по ней подушечками пальцев. На какое время я так зависаю – не знаю. Очухиваюсь, когда из-за двери доносится взволнованный голос:
– Ди, с тобой всё в порядке?
Молчу, потому что на выдохе как-то странно не хватает воздуха. На вдохе и того хуже.