Каледон достал короткий клинок, а сияние осветительного устройства сделал менее заметным на случай, если в пещеру пожалует кто-то посторонний. На одной из других таких вылазок на нас уже однажды напали бродячие разбойники, попытавшись отобрать добычу. Мы едва унесли оттуда ноги, и на ладони моей правой руки до сих пор красуется уже зарубцевавшийся шрам, который, предполагаю, останется со мной до самой моей смерти, как напоминание о том невезучем дне.
Но теперь мы стали осторожнее. И достаточно раскошелились ради того, чтобы заиметь достойное оружие для самообороны.
Покрепче сжав маленькую кирку потеющими от волнения пальцами, я забралась наверх по выступам и принялась осторожно отделять кристаллы от крутого углубления в стене. Ценнейшая горная порода с трудом поддавалась слабо зачарованному металлу, чего и стоило ожидать, но я не сдавалась. Пусть мне пришлось прикладывать усилий больше предполагаемого, постепенно один камешек за другим начинали падать, издавая тихий стук.
В какой-то момент, поставив ногу не туда и поскользнувшись, я не удержала кирку. Тяжелый инструмент полетел вниз, ударяясь о возвышенности.
Я испуганно распахнула глаза и стиснула зубы, бросив виноватый взгляд на приятеля. Тот лишь развел руками, мол, «это не моя забота, и останавливаться ради добычи этих опасных минералов я тоже не собирался. Ты уронила, ты и поднимай».
– Да брось, – устало выдохнула я. – Помоги мне. Подай кирку обратно. Когда удастся продать кристаллы – я поделюсь с тобой.
Каледон не сдвинулся с места.
– Эй, ты получишь одну треть от всей вырученной суммы. Ну? Что скажешь?
Мужчина приподнял бровь.
– Половину.
Я недовольно поджала губы, но деваться было некуда.
– Идет.
Вот паразит.
– А знаешь, между прочим, это я тут карабкаюсь по скалам, как горная обезьяна, а не ты. Как насчет того, чтобы прислушаться к своей совести? – Я наблюдала, как друг шел навстречу упавшему инструменту, но потом внезапно остановился. – Ты там уснул что ли? Кирка, дружище. Она…
– Погоди, – негромко сказал мужчина, подняв руку.
Мы оба замолчали, погружаясь в тревожную тишину. Я, как обычно, напрягла слух, но ничего кроме все тех же капель воды и эха от них, время от времени распространявшегося по пещере, не услышала.
– В чем дело?
Напарник нахмурился.
– Здесь стало слишком тихо. У меня… нехорошее предчувствие.