– Застигнутая за таким детским занятием, не способствующим её авторитету, Октябрина вспыхнула, поспешно отвернулась к умывальнику и, стараясь справиться с охватившим её волнением, произнесла стандартную фразу: «Проходите, садитесь, на что жалуетесь?»
Она тщательно вымыла руки, вытерла их полотенцем, подошла к столу и заняла своё рабочее место. Теперь перед ней был просто больной, а вовсе не синеглазый парень, который так непростительно похож на её Григория.
Вам же завтра на перевязку, что-то беспокоит? – Октябрина посмотрела на пациента, приготовившись выслушивать жалобы.
– За плечо спасибо, оно уже не болит, а вот сердце разбилось вдребезги, сшивай теперь и его своими золотыми ручками.
– Если других жалоб нет, то всего хорошего, мой рабочий день уже закончился. Октябрина ждала, что парень встанет и уйдёт, но он всем своим видом показывал, что уходить и не собирается. Октябрина убрала со стола карточки пациентов, взяла свою сумочку и, выразительно глядя на дверь, произнесла:
– Я жду.
– Это я жду, когда ты согласишься выйти за меня замуж.
Вчерашняя шутка уже не выглядела такой забавной, как первый раз.
– Мне уже не смешно, – Октябрина начинала сердиться и в то же время ясно понимала, что сердится больше на себя, чем на него. Да как смеет этот мальчишка так с ней разговаривать?! Но он смеет, и значит она, вдова, похоронившая полгода назад своего любимого мужа, дала ему повод. Она не должна выслушивать глупые предложения этого синеглазого нахала.
– Молодой человек, – Октябрина сделала ударение на слове молодой, пытаясь поставить его на месть,– оставьте меня в покое, поберегите свои шутки для своих ровесниц. И не надо использовать ребёнка. Что вы себе позволяете?
– Я позволяю себе любить молодую, красивую женщину и добиваться расположения её ребёнка, только и всего. Ты же не всю жизнь будешь носить чёрный платок, а я могу и подождать до середины января из уважения к твоему погибшему мужу. Думаю, что для траура года будет достаточно, и не я это придумал.
– Ты и про мужа знаешь?
– Не в Москве живёшь. Поинтересовался, не скрываю. Хороший, говорят, был человек, и любил тебя крепко, царство ему небесное, и пусть земля ему будет пухом, а моё предложение остаётся в силе.
– Да ты хотя бы знаешь, что я старше тебя на десять лет.
– Если точнее, то на девять с половиной, но для меня это не имеет никакого значения, а с сынишкой твоим я уже познакомился, и он в отличие от тебя, правильно понимает, что из меня получится самый хороший отец. А что я молодой, так он этому только радуется.